Константин Калбанов - Гроза

Или взять дочь старухи Арии. За что ее-то на костер, если она долг лекарский и христианский исполняла, помогая больному и ближнему. Откуда ей было знать, что тот обвинялся в ереси. Но долго разбираться не стали, вознесли на костер, а как же иначе, ведь и сама мать ее подтвердила, что дочка с нечистым водилась. А у старухи-то и выхода иного не было.

На многое теперь брат Сэмюэль смотрел совсем иначе, многое увидел в совсем другом свете. Теперь судьба его была в том, чтобы помочь людям сберечь знания которые люди в муках обретали, а иной раз в озарении, освященные волей Божьей. И свой долг он исполнял честно, а чаще и бесчестно, это уж как получалось.

Телега проскрипев давно не смазываемыми колесами втянулась во двор монастыря и ворота за ним закрылись. Все. Теперь дома. Теперь можно говорить не следя за каждым своим словом и не опасаясь доносов и как следствие ареста.

— С возвращением, брат Сэмюэль.

— Спасибо. А что аббат Адам в монастыре?

— Вчера еще вернулся из Йорка. Все тебя выспрашивал. У себя он.

Поблагодарив монаха привратника, инквизитор прямиком направился к своему начальнику. Оно конечно главой всему здесь был настоятель монастыря, но только на инквизиторов он смотрел снисходительно, прощая им их обхождение, так как они только жили здесь, да и то не часто, в основном все время проводя в разъездах, обряженные обычными людьми и рясу не носили, так как по роду деятельности не должны были привлекать к себе внимания. Всего их было десять человек, и старшим у них был аббат Адам, которого возвел в это звание год назад архиепископ Йоркский.

— Ну наконец-то. Я уж думал не случилось ли чего.

Встретил его радостной улыбкой аббат. Поднявшись из-за письменного стола за которым он работал, новшество внесенное бароном, так было работать куда сподручнее, чем за секретером, а уж тем у кого были проблемы с ногами, так и подавно, он подошел с Сэмюэлю и тепло его обнял. Не было в этом ни тени наигранности, а только искренние чувства. Сэмюэль не обманывал Арию, когда рассказывал о том, что его воспитывал этот человек, воспитывал своеобразно, но все же был как отец родной, а кем у него отец-то был, вот то-то и оно. Убийца, достойная замена лихому разбойнику, это еще разобраться нужно, кто больше жизней загубил.

— Господь миловал. Все хорошо.

— Все удалось?

— Я же говорю, все хорошо.

— Так, донесение падре потом напишешь, да смотри там не забудь, по аккуратней, незачем ему все знать. А сейчас расскажи, как все прошло, да тут уж без утайки.

— Переговорить со старухой я не успел. — Пожав плечами, словно говоря, что как аббат скажет так и будет, начал он. — Когда я прибыл, в селе несчастье случилось, во время родов преставилась невестка старосты и тот распылялся на все село, мол это старуха погубила и дите не рожденное и невестку. Хотя на самом деле ей не дали спасти девку, сами и загубили, дурни. Раз уж так случилось, то я решил воспользоваться ситуацией. Мы ведь сразу думали, что она не согласится переезжать.

— Да. Странно, но при всей неприязни к лекарям, они не спешат уходить с насиженных мест.

— Может, думают, что везде одинаково и не стоит искать лучшего, если есть хорошее.

— Ну, хорошим такое положение не назовешь. Но возможно ты и прав. Продолжай.

— Дело едва не испортил местный приходской священник. Он в свое время был при смерти и старуха вместе с дочерью вернули его буквально с того света. Дочери он помочь не смог, там вмешалась инквизиция и он был бессилен, а вот старухе пожелал помочь и образумить селян. Но это не входило в мои планы. Я представился ему, сказав, что здесь проездом и выказал ему удовольствие от того, что в их селе столь ревностно борются с ересью.

— Священник начал науськивать крестьян?

— Нет. Он просто промолчал. Вообще не сказал ни слова. Но крестьяне поняли его так как им было выгодно.

— Понятно. Ее исчезновение с тобой не свяжут?

— Нет. Я покинул село задолго до темноты, а потом дождался пока стемнеет, отсидевшись в лесу. К старухе приходила какая-то крестьянка, уже после моего отбытия, так что ее исчезновение со мной не свяжут. Честно признаться мне не нравятся методы которыми мы действуем. Я привел сюда уже четверых, и только один пошел своей волей. Вернее пошли-то они сами, да вот только мои действия вынудили их к этому. Можно ли творить добро подобным образом?

— Важен результат. Просто помни о том, что было бы с этими людьми доберись до них наши братья по ордену, а потом вспомни о том, как эти люди живут теперь. Волю Господа можно нести разными путями. Святая инквизиция сжигает людей на кострах и тоже считает, что несет свет веры. Ария не догадалась?