Литературный Власовец: Гитлер в Москве

— Что означает этот термин? — спросил Мюллер.

— Говоря простыми словами, это примерно так. Едете вы в трамвае, и пассажир рядом с вами расстегнул ширинку и начал мочиться вам на ботинок, попутно задевая брюки. Толерантность, это сделать вид, что ничего не происходит и принять что пассажиру слишком приспичило, никто же в этом не виноват. И делает он свое дело исключительно из принципов свободы. А то что вам потом придется ботинки мыть и брюки, так это ваше личное дело. Можете правда с него стребовать через суд оплатить расходы на чистку, но это же адвокатов надо приглашать и деньги платить, и не факт он вам что-то заплатит, нет у него денег и взять с него нечего.

— Генрих! — Гитлер вцепился в рукоятки кресла, — если я допущу что-то подобное в своей стране пристрелите меня немедля, потому это будет значить, что я выжил из ума. Обещайте мне, Генрих!

— Да, мой фюрер! — резко откликнулся из кресла Мюллер, и обратился уже к Виктору, — у вас тоже эти парады разрешены?

— Нет, — улыбнулся Виктор, — у нашего народа отрицательное отношение к этим людям. Разрешенный парад превратился бы в большую драку, да и милиция при всей ее продажности, вряд ли стала бы сильно охранять такой парад. Знаете, у нас есть анекдот. «В мэрию обратились представители секс-меньшинств с требованием разрешить парад в Москве. Им ответили отказом. Мотивируя тем, что: «Понимаете, парады проводят победители».

— И это правильно! — фюрер взвился со своего кресла. «Все-таки очень эмоциональный мужик, — заметил Виктор, — правильно о нем писали, что некоторые свои решения он принимал основываясь на эмоциях». Но Гитлер быстро успокоился и снова сел смотреть телевизор.

Легли спать поздно. Фюреру на новом месте не спалось, еще бы утром ты вождь Великой Германии, а вечером никто в совершенно чужом мире, правда с возможностью вернуться и не допустить неминуемой в будущем катастрофы. Он поднялся с кровати и посмотрел в окно, на непривычный пейзаж многоэтажных домов. «Нет, я все сделаю, все, — крепко сжимал кулаки фюрер, — но не допущу повторения унижения моей страны. Буду слушать этого Виктора, если надо, подчиняться ему, но Великая Германия останется и без меня, великой. И я приложу к этому все усилия». Кто бы что ни говорил об Адольфе Гитлере, но патриотом своей страны он был на все сто процентов. В конце концов фюреру удалось уснуть.

Следующий день начал с ликвидации компьютерной безграмотности. Для начала показал возможности компьютера и Интернета. Вот щелкнул мышкой и на экране можно читать книгу, еще щелчок — начался фильм. А вот это Фотошоп — можно редактировать фотографии и делать плакаты, а здесь Автокад — чертежи. «Хотите посмотреть на землю из космоса?» — без проблем, включаем Гугль Мэп и вуаля. Впечатлило и очень сильно.

— Когда подобную технику мы сможем сделать сами? — поинтересовался Алоизыч.

— Лет через двадцать-тридцать если очень поднапряжетесь, — выдал после недолгого раздумья Виктор, — а сейчас давайте объясню как примерно все работает.

Он просто разобрал системный блок, и показал что и где находиться. Это материнская плата, это процессор, это оперативная память, это жесткий диск. Больше вам знать не надо.

— Когда возьмете их к себе, то поосторожней, особенно для компьютеров страшны перепады и скачки напряжения. Сломается — ближайшая мастерская и запчасти находятся через сорок лет.

Гитлеру Виктор выделил ноут, а Мюллеру — свой домашний комп. Обоим дал по книжке «Компьютер для чайников» и показал как пользоваться диском с видео пояснениями. По выражению лица Алоизыча — понял, что тот немного обижен, что ему дали компьютер меньший, чем Мюллеру. Пришлось объяснить, что ноутбук как раз престижнее и его можно носить с собой. А дальше оба «гостя из прошлого» с большим энтузиазмом занялись изучением новой для них техники. Виктору только оставалось, что объяснять незнакомые понятия и слова. Вот что обоим было не занимать, так это трудолюбия. Виктор и раньше читал, что Гитлер и Сталин не терпели в своем окружении ленивцев, но чтобы так вкалывать, только с перерывом на еду. С утра и до позднего вечера — Виктор этого не понимал. Когда они вообще ложились спать, но не раньше часу ночи, — он не знал, засыпал, выключив телек. С едой тоже проблем не было — уминали все что давал. Утром кофе, с бутербродами и яичницей. Правда растворимый чувствовалось им не очень нравился, но ни слова по этому поводу не сказали. На обед щи и котлета с картошкой, стакан сока. Ужин — пельмени. Единственно оба следили за гигиеной. Утром обязательное умывание и бритье, вечером — душ. Виктор купил несколько десятков одноразовых бритвенных станков — «Жилетов», пену для бритья, и четыре полотенца, вывесив их в ванной. Когда гости узнали, что бритвы одноразовые, то заметили, что выбрасывать такую хорошую сталь — расточительство. На что Виктор пожал плечами, мол у нас это нормально. И еще удивила Виктора пунктуальность. Ни фюрер, ни Мюллер не лезли в Интернет, не пытались «бежать вереди паровоза», ища нужные им данные, а скрупулезно изучали компьютер по книге. Правда изучали быстро. Им сначала плохо давалась мышь, как и всем впервые севшим за компьютер, но когда движения рукой и курсор синхронизировались дела пошли гораздо быстрее. На третий день за обедом состоялся разговор.