Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера

Такое сомнение в умственных способностях друга меня огорчило:

– Командир, ну не дурак же он! Меня увидит – и сообразит, что к чему.

– Ну, дай-то бог…

Когда Тотен в сопровождении фельдфебеля занял «места в партере», примолкший было «глашатай», заорал снова:

– Итак, свиньи, ваша трусость разочаровала господина коменданта. Теперь мы изменим правила игры. Как говорят у вас в России – «кнут и пряник». Одного пряника вам, видимо, недостаточно! С этого момента участник боя будет назначаться. Отказ – расстрел на месте! Нам нужно еще шесть человек!

Я не очень внимательно слушал, поскольку все мое внимание было привлечено к Фермеру, который как раз в этот момент остановился в паре метров за спиной у пулеметчика, сидевшего на крыльце караулки. Причем на плече у Александра я заметил «мой» ППД.

А минутой раньше Бродяга окликнул двух «хиви» и, всучив им ведро, жестами отправил за водой.

«Надо полагать, что и Люк где-нибудь неподалеку… И Док с Казачиной…» – предчувствие скорого освобождения наполняло меня радостью. Я повернулся к Семену, чтобы поделиться с ним своей радостью, но внезапно обнаружил, что ни его, ни Миши-танкиста рядом нет. Я закрутил головой и совершенно неожиданно для себя обнаружил их в числе «гладиаторов»!

«Твою тевтонскую мать! Что же делать? – пока мозг в ошеломлении высчитывал варианты, ноги сами вынесли меня вперед. – В конце концов, без меня у ребят шансов против этого Шлосса практически нет. Слишком долго они на подножном корму, да и навыки тут требуются посерьезнее, чем для дворовой драки!»

– Назад, Антон. Ты куда? – хором встретили меня новые знакомцы.

– Вот, решил не оставлять вас одних, – я улыбнулся им. – Миша, ремешок свой не одолжишь на пять минут?

Как это ни странно, но многие из пленных носили ремни, а ложки были практически у всех. Да и котелки с кружками тоже были не редкостью.

Семен попытался что-то спросить, но Михаил, видимо, вспомнив, как я метелил лагерных мародеров, дернул военврача за рукав и начал расстегивать пояс.

«Так, теперь надо Алика предупредить, чтобы они моим «гэгом» воспользовались…»

И высунувшись из-за стоявшего впереди пленного, я «засемафорил» Тотену.

– Внимание! Внимание! – вновь заголосил переводчик. – На этот раз с гефрайтером Шлоссом будут снова противостоять трое. Ты! Ты! И ты! – последним был как раз военврач.

Мне совершенно не хотелось, чтоб мозги Семена разбрызгало по утоптанной земле, поэтому я оттер Приходько в сторону и громко спросил:

– А можно мне?

Шлосс и переводчик покосились на меня, перекинулись вполголоса несколькими словами, и громила одобрительно кивнул.

В напарники мне достались двое незнакомых парней: один с неспоротыми петлицами артиллериста и правым ухом, замотанным грязной тряпкой, второй – близоруко щурившийся высокий «доходяга» в грязной гимнастерке без петлиц.

– Так, пацаны, слушайте сюда! – затараторил я. – Под ногами не путайтесь и слушайте меня, как ро€дную маму! Как начнем, ты, – мой палец уперся в грудь артиллериста, – идешь по широкой дуге направо, а ты – соответственно налево. Ваша задача – внимание этого биндюжника отвлекать, пока я его не уделаю. Ясно?!

Согласный кивок. «Ну и отлично, хоть мешать не будут».

На самом деле тактику боя с этим немцем я продумал уже давно, сразу после первого поединка. Просто так, по привычке.

Соревноваться с немцем в силе или убойности я не собирался и, когда «глашатай», проорав «Начинайте!», выскочил из круга, медленно пошел навстречу Шлоссу.

Собратья по несчастью, как я заметил периферийным зрением, в точности выполнили мой наказ и начали обходить немца с двух сторон.

Как я и ожидал, громила время тянуть не стал и быстро двинулся на перехват близорукого доходяги, решив сразу вывести из игры самого слабого. Серьезная ошибка с точки зрения тактики! Когда, по моим прикидкам, до дистанции эффективного удара немцу оставался один шаг, я метнулся вперед и в длинном выпаде «щелкнул» ремнем по бедру противника. Пояс у танкиста был не каким-то там брезентовым эрзацем, а настоящим кожаным, так что неприятные ощущения гаду обеспечены.

Фриц запнулся, разразился потоком грязных ругательств и, развернувшись, бросился на меня. Я кувыркнулся в сторону прямо из положения выпада, уходя с пути этого носорога, и, лежа на спине, еще раз «приласкал» арийскую ляжку ремнем. Шлосс как раз перенес на эту ногу вес всего тела, так что после обжигающего «горчичника» мышцы непроизвольно сократились, и мой противник кубарем покатился по земле.