Анатолий Дроздов - Господин военлёт

Я почувствовал, как внутри у меня закипает.

– Товарищ Мехлис, – спросил я как можно спокойнее, – что с вами станет, когда умрете?

– Ничего! – удивился он.

– Пустота?

– Небытие.

– Моих летчиков ждет вечная жизнь. По крайней мере, тех, кто в нее верил. С этой мыслью им было легче умирать. Вы знаете, сколько их погибло, я сообщил о потерях.

В комнате наступила тишина. Ее нарушил пассажир:

– Святая вода не мешала самолетам летать?

– Нисколько!

– Тогда пусть кропят. Поговорим о другом. Нам докладывают: авиации противника нет. Наши войска передвигаются свободно: как днем, так и ночью. В этом заслуга наших летчиков, они пригвоздили врага к земле. Плохо другое: у нас мало самолетов. Восполнить потери удастся не скоро. В этой ситуации оставлять Красовского командовать ВВС преступно. С делами справится его заместитель. Есть предложение: освободить генерала от должности! Возражений нет?

За столом молчали.

– Очень хорошо. Поскольку Красовский теперь без работы, надо ему ее дать…

«С кайлом, что ли? – подумал я. – Хоть не расстреляют…»

– Предлагаю назначить генерала заместителем Верховного главнокомандующего. Кто «за»?

Все подняли руки.

– Поздравляю! – Пассажир повернулся ко мне. – И еще. Спасибо вам, Павел Ксаверьевич, за все, что вы сделали! Примите благодарность от меня, от всех присутствующих, от Родины, за которую вы сражались.

От неожиданности я потерял дар речи.

– Вы устали, отдыхайте! – сказал пассажир, отводя взгляд. – К новым обязанностям приступите завтра. Кабинет вам приготовят…

Птах на руке встрепенулся, недовольно крикнул и улетел. За спиной шаги, оборачиваюсь. Дмитрий провожает птицу сожалеющим взглядом. Недавно я видел: послушник стоит, вытянув ладонь с пшеном. Птах к нему не прилетел. Это надо с молитвой, с миром в душе. Догадается…

– Отче! – Дмитрий приседает.

Что там? Велика беда – птичка на рясу капнула! Дмитрий счищает пятнышко, встает.

– Вас ждут, отче!

Идем. На поляне перед скитом вертолет. Надо же, не услышал, как он прилетел. Увлекся… Завидев нас, пилот запускает двигатель.

– Отче! – Дмитрий протягивает посох.

Зачем он мне? Я простой инок, не архимандрит. Дмитрий смотрит умоляюще. Беру, лезу в кабину, Дмитрий захлопывает дверь. Вертолет отрывается от земли, набирает высоту и ложится на курс. Лететь нам долго…

Блицкриг у фашистов все же получился, но не такой, как в моем прошлом. Авиация не в состоянии выиграть войну, но повлиять на ее ход может. Вермахт остался без поддержки с воздуха, танковые колонны мы проредили… Минск немцы взяли в июле, под Могилевом топтались до осени, у Смоленска застряли окончательно. К зиме мы потеряли миллион солдат – в разы меньше, чем в мое время. Костяк кадровой армии уцелел. Дальше были сражения и битвы – в других местах и с другими названиями. Берлин мы взяли в апреле 1944-го, а в мае наши танки вошли в Брест – французский Брест… Союзники высадились лишь в Италии, да и то застряли под Монте-Кассино. Черчилль перехитрил сам себя: он стремился в «подбрюшье Европы», а укусил огузок. Черчиллю это стоило кресла премьера. Американцы вернулись домой, не попробовав французского вина. Река времени поменяла русло, листок более не плыл по течению. Он пытался им управлять.

Войну я закончил маршалом. Нас было десять, маршалов Победы, я не выделялся на общем фоне. Выделил меня пассажир. После войны он затеял реформы. Не знаю, что подвигло его к этому, думаю, он был старым. К старости начинаешь переосмысливать прошлое. С высоты прожитых лет многое видится иначе. Понимаешь, например, за что рушат твои памятники. Про памятники я ему сказал…

Суть реформ была проста – Конституция 1936 года, все, провозглашенное ей. Власть – советам, свободы – гражданам. Свободы реальные, а не декларативные. Компартия уходит в тень, занимаясь идеологией и кадрами. Глава государства – председатель Президиума Верховного Совета. Глава исполнительной власти – председатель правительства. Типичная парламентская республика с равномерно распределенной властью.

Старые кадры реформ не хотели. Им уютно жилось в прежней системе. Заговоры, перевороты, расстрелы – вот что они готовили. Пассажира могли убить, даже люди ближайшего круга. Нужны были помощники, верные и преданные. Пассажир предложил мне найти их, а для этого занять должность. Не самую главную к тому моменту в иерархии власти, но очень влиятельную.

Сказать, что я был удивлен, означало ничего не сказать. Я ждал любого назначения, только не этого.