Сергей Анисимов - Год мертвой змеи

– Что ж вы так долго добирались, товарищ Вдовый? – поинтересовался военно-морской атташе, небрежно проглядывая его документы в очередной раз. – Не могли вас на самолет посадить?

– Виноват, товарищ капитан первого ранга.

– Знаю, что не виноват. А делать нечего, ни одного дня на отдых вам дать не могу. Сегодня летит самолет до гм… места назначения. С ним и отправитесь. Насколько вас ввели в курс дела?

– Насколько это можно было сделать в Ленинграде.

– В вашем личном деле сказано, что вы специалист больше по тральным операциям, чем по минно-заградительным.

– Так точно, товарищ капитан первого ранга. Но сейчас сложно найти чистого минера. Восемь лет тралим, а море все равно как суп с клецками.

– Ну вот и займетесь. Прививки вам сделали?

– Так точно, в Москве.

– Тогда, наверное, все. Желаю удачи.

Каперанг встал и пожал Алексею руку, одновременно стараясь запихнуть в карман кителя высовывающийся из него носовой платок. На дворе середина января, и на улице было холодновато, но в помещении было тепло натоплено и даже душно. На этом общение Алексея с высшим военно-морским чином советской военной миссии в Пекине и закончилось – его покормили в столовой и уже через два часа машина с тем же помощником дежурного в качестве сопровождающего повезла его через бурлящий и копошащийся город. К этому времени его уже переодели в темно-синий китель, подошедший бы младшему офицеру ВМС, но без знаков различия. Свой старый китель и пистолет Алексей оставил под расписку там же, в миссии, в то время как кортик и заслуженные к этому дню награды должны были дожидаться его возвращения в одном из многочисленных подсобных хранилищ штаба 4-го ВМФ. Взамен потертого «ТТ» мрачный немолодой старшина с ленточками «Кенигсберга» и «Варшавы» на груди выдал преобразившемуся черт знает во что капитан-лейтенанту китайский «Тип 54» – неплохо сделанную местную копию того же «ТТ» под тот же мощный 7,62-миллиметровый патрон.

– Отстреляли, товарищ капитан-лейтенант, не беспокойтесь, – просипел старый вояка. Толи он был просто простужен, то ли когда-то ранен в горло, но говорил старшина явно с трудом, и Алексей только махнул рукой, несколько раз прощелкав механикой «всухую», воткнул обойму на место и засунул пистолет в хрустящую, не обтертую еще кобуру.

– Патронов возьмете еще, товарищ капитан-лейтенант?

Подумав, Алексей с благодарностью кивнул и взял со стола перед старшиной поставленную им туда хрустнувшую от собственной тяжести коробочку на полсотни патронов – в дополнение к той, которую таскал в чемодане. В чужой форме и в окружении чужих людей Алексей чувствовал себя не очень уютно и от лишних боеприпасов не отказался, как бы мало они не значили на ждущей его войне. До нее, впрочем, еще надо было добраться.

Самолет ему все же пришлось ждать, причем довольно долго. Механики копались в моторах, подтягивали что-то, – и полторы дюжины пассажиров, сплошь военные, лениво покуривали, сидя на чемоданах под стеной заслоняющего их от ветра дома, часто отходя к стоящей под широким дырявым тентом бочке со стылой водой. Алексей был единственным в военно-морской форме, остальные – армейцы, авиаторы или непонятно кто. Несмотря на явно славянскую внешность заметной части военных, форма на них была не наша. Готовясь к новому назначению, Алексей вроде бы неплохо изучил, как должны выглядеть знаки различия китайской и северокорейской армий, но разобраться в том, кем являются окружающие его люди, до конца так и не смог – в том числе и потому, что большинство просто не имело погон.

Где-то треть пассажиров для разнообразия действительно составляли настоящие китайцы или корейцы. Держались они обособленно, редко переговаривались на своем мягком языке с большим количеством круглых, переливчатых гласных. Прожив большую часть детства в Бурятии, Алексей честно попытался уловить хоть что-то знакомое в их речи, но это было бесполезно – тот язык, на котором китайские или корейские товарищи общались между собой, не обнаружил ни одного слова или предлога, хотя бы отдаленно похожего на известные ему. Вдобавок, ни один из тех военнослужащих, кто был похож на своих, не подошел познакомиться. Подумав, Алексей, еще «дома» неплохо проинструктированный на предмет соблюдения секретности, решил поступить точно так же и не стал завязывать разговор даже с авиаторами, которые, не стесняясь переговаривались между собой по-русски. Он занес свой чемодан в пустой почему-то домик, где и присел на промятый до досок диван.