Анатолий Сигов - ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА. НА ОКРАИНЕ ИМПЕРИИ

— Самого Самвела никто там не видел. Просто так называется с незапамятных времён. Я был там однажды с женой. Вполне прилично для военного времени.

Говорил Воронин спокойно, без подобострастия.

— Присоединитесь ко мне? — полуутвердительно сказал Свирский. — У вас нет никаких особых дел?

— Да, конечно. Дел нет.

Воронин понял и принял правила игры.

— Тогда спускайтесь! Поедем на моей машине.

— Сейчас. Только позвоню жене.

Больно кольнуло в мозгу. Ему звонить было не кому.

В машине они молчали. Генерал удивился количеству автомашин на улицах. Это в то время, когда бензин отпускался строго по карточкам! Возле ресторана тоже было оживлённо.

— От машины не отходить! — приказал Воронин водителю и охраннику, когда они вышли у ресторана.

Устроились они быстро и в отдельном кабинете. Было прохладно, но официантки тут же принесли два калорифера.

Воронин сразу же связался по коммуникатору с дежурным комендантом города и сообщил, где они находились.

— Вышлите патруль, чтобы регулярно объезжал район! — приказал он дежурному и положил коммуникатор рядом с собой на столе.

Генералу всё больше и больше нравился этот офицер, но он считал, что ещё рано принимать окончательное решение.

— Вроде бы здесь ещё тихо. Терактов не было? — поинтересовался Свирский.

— Здесь не террористы. Здесь автомобильные воры.

— Угоняют? И что они потом с ними делают?

Воронин пожал плечами.

— Не знаю. Но это — проблема в городе.

— А куда смотрит комендант?

— Куда он может смотреть? У него одна рота калек на весь город. Все находятся на строительстве объектов.

— Но раз все на строительстве, то кто же ворует?

— Полно дезертиров. Да и пенсионеры балуются.

Генерал сделал для себя мысленную отметку: обстановка в городе.

— Одесса всегда была торговым городом. Через неё снабжалась вся Украина, да и дальше шло в Молдову и в Белоруссию. А когда турки перекрыли проливы, город оказался не у дел. Многие уехали, а некоторые занялись другим промыслом.

— Пора что-то заказать, — переключился он на другую тему. — Есть мясо на тандыре.

Видя, что генерал не понимает, пояснил:

— Не знаю, как они это делают, но вкусно.

Они заказали, и генерал спросил о коньяке.

— Не отравят?

— Здесь нет. А в другом месте могут. А вам можно после болеутоляющего?

Он каким-то образом догадался, что Свирский сидел на таблетках.

— Немного можно.

Разговор поначалу не клеился, но коньяк и мясо помогли, и постепенно они разговорились о делах. Несомненно, после пяти лет работы Воронин разбирался в ситуации, и его судьба уже была почти решена, но вдруг Свирского насторожила одна фраза:

— Он был хорошим руководителем и мужественным человеком.

Слова относились к бывшему командующему. Свирский замер. Как можно так говорить о человеке, провалившем поручение?

— Он хорошо разбирался в людях, — закончил свою мысль Воронин.

Подобное утверждение было как-то не к месту. Причём здесь люди? Но генерал решил не продолжать эту тему. Со временем будет видно, каким тот был руководителем, и как он разбирался в людях. По опыту Свирский знал, что не следует делать поспешных выводов о людях и о самом Воронине тоже.

Когда они уже собирались уходить, генерал упомянул о своей завтрашней инспекции «Митрича». Воронин как-то криво усмехнулся и сказал:

— Человек он, конечно, сложный, но своё дело знает. Крепкий руководитель.

Свирский просто опешил. И это характеристика на военного? Полковника. «Крепкий руководитель». Он не свинофермой заведует. Он отвечает за оборону важнейшего рубежа обороны.

Пора было уходить. Генерал начал вставать, и резкая боль в спине заставила его на какой-то момент застыть в согнутом положении, но он заставил себя распрямиться. Воронин внимательно смотрел на него.

— У нас при штабе есть восстановительный центр, — начал он. — К нам ведь присылают много раненых. И там делают удивительные вещи. У них есть разные аппараты. Доска Евминова и другие. Я сам пользовался. Попробуйте походить к ним! Я уверен, там вам помогут.

«Спасибо за заботу! — со злостью подумал генерал. — К ним присылают раненых. Он думает, что и меня прислали, потому что я был ранен и нуждаюсь в реабилитации, а не за другие заслуги?»

Всю обратную дорогу они ехали молча.

С утра было пасмурно, однако дождь прекратился. Боль в ноге притупилась, но дорога на Дунайский рубеж изматывала, и начались проблемы со спиной. Свирский откинул голову на подушку заднего сидения и смотрел в потолок. Так было легче переносить дорогу с поворотами, торможениями и ухабами.