Василий Кононюк: Шанс-2

– Врать тебе гайдук не буду. У тебя теперь две дороги. Одна в могилу, другая в казаки. Что ты выберешь, решай сам. В любом случае я тебя сейчас отпущу, пойдешь в корчму, надо коней и вещи ваши забирать, а потом сюда привести. Разделим все по честному, на троих. Приведешь стражу с собой, на муку пойду, но клясться буду, что ты нас на то подбил, и подельщик ты наш, так что думай добре и не ошибись. Если решишь казаком стать, скажу, куда тебе ехать, и какое слово кому сказать. Жить можешь католиком, никто слова тебе не скажет, а захочешь казаком стать, придется перекреститься, в казаки только православных берут. Думай добре, потом мне свое слово скажешь.

– А ты смелый казачок. Не боишься мне зброю отдавать? Пан мой живой пока, а вдруг захочу его освободить, и за дружка своего помститься? – Он сделал шаг назад, чуть пригнулся, положил ладонь правой руки на эфес сабли, разом становясь похожим на большую хищную кошку перед прыжком.

– Помрет твой пан скоро, пытался я ему горло вправить на место, да нет толку. Скоро опухнет там все и задуха его задушит. Ну а Крысе той, что я упокоил, серый волк дружком мог быть, и то вряд ли. Так что нет у тебя гайдук причин на меня саблю подымать. Хотя одна есть. Обидно тебе, что я тебя побил, не битый ты был до сего дня. Ну, так за одного битого двух небитых дают, так что ты мне еще одного, такого как ты, гайдука привести должен. А руку с сабли забери, не маленький, знать должен, что вызов на поединок то означает.

Дмитро, напряженный как струна, слыша наш разговор, уже подтянулся, и стал слева и чуть сзади от меня.

– А я и хочу тебя вызвать казачок, ты меня обманом побил, посмотрим каков ты в честном бою!

– Тут гайдук загвоздочка одна есть. Твой пан нас тоже не на честный бой в лес вел. И ты, по его приказу, нас бы сзади рубил, и про честный бой бы не думал. Так что ты из себя лыцаря не строй, рожей пока не вышел. И честного боя со мной ты пока не заслужил. Так что рубить тебя будем, если биться надумаешь, мы с Дмитром в четыре руки. А вот когда станешь казаком, то на палках завсегда со мной побиться сможешь. Тут даже разрешения атамана не надо. А расскажешь атаману, какая у тебя кручина, что не можешь жить с душевной раной и побитой мордой, может, разрешит тебе со мной в поединке биться. Так что решай гайдук с нами ты иль против нас.

– Боишься, значит со мной на бой выйти. Дружка в помощь привел. Думаешь, поможет он тебе. А что боишься, то ты правильно делаешь. Ладно, казачок, не буду тебя сегодня рубить, ты мне сегодня жизнь подарил, хоть не просил я тебя об этом, а все равно должок за мной есть. Но ничего, жизнь длинная, может отдам тебе должок, и заслужу у тебя честный бой. А пока давай о наших делах толковать. Там в корчме еще двое гайдуков, пан их паковать коней и воза оставил, с ними, что будем делать?

– А что за люди, что про них сказать можешь?

– Один из них товарищ мой, вместе мы пану служили верой и правдой, да ответил нам на то пан обидой. Не хотели мы в католиков креститься, но пан сказал, или в холопы, или в католики. Поскрипели мы зубами, но что делать, куда собака туда и хвост. Но он, паскуда, заставил и жену и детей перекрестить. – Гайдук заскрипел зубами, его лицо перекосилось.

– Уже больше года как жизни нет. Домой прихожу, как в чужой дом, жена не глянет, и молчит, за год слова не сказала. Сначала бил, но потом вижу, забью до смерти, детей сиротами оставлю. Второй год уже смерти ищу, но не идет ко мне старуха с косой. За товарища своего головой ручаюсь, пойдет в казаки со мной, хоть не так у него, как у меня, а тоже почернел за этот год.

– А что ж ты раньше в казаки не сбежал герой? Целый год жену лупил и зубами скрипел, а уехать от пана смелости не хватило?

– Поглядел бы я на тебя, какой бы ты смелый был, если на тебе и жена и дети…

– Так теперь все одно придется с ними тикать. Так какая разница?

– А такая! Теперь другого пути нет, значит, и думать нечего!

Порой логика людей или ее подобие, которыми они аргументируют свою инертность и страх менять теплое и сытое место, способны довести до белого каления, но от этого ничего не меняется. Вещи и события нужно принимать такими, какими они есть, а не такими, какими они могли бы быть в наших мечтах, и работать с тем, что есть, а не с тем, что ты нарисовал на кульмане. Теперь мне стала понятна его агрессивность и близкое к суициду желание броситься под сабли.

– Ладно, с товарищем твоим понятно, ну а второй кто?

– Курвый сын он! Как стал католиком, так и пнется везде показать, что он лучше других, слышал бы он твои байки, там бы в Киеве бучу бы с тобой устроил!