Константин Калбанов - Росич ч 1(Концерн)

— Только ты забываешь о том, что все эти новшества в первую очередь найдут свое применение за рубежом, Россия всегда отличалась своей инертностью. Так что мы вполне можем оказать России медвежью услугу.

— Согласен. Но что-то неизбежно изменится. Что-то, в лучшую сторону, что-то, в худшую. Вот наша задача и состоит в том, чтобы это пошло на пользу России.

— Говори за себя. Я лично ввязываться в эту авантюру не собираюсь.

— А от тебя ничего особенного и не требуется. Ты как занимался, так и будешь заниматься своим делом. Исследования, изобретения, сколачивание вокруг себя коллектива инженеров, физиков, химиков – иными словами организуешь первый во Владивостоке научно-исследовательский институт, только первоочередные темы будут те, которые буду задавать тебе я. Эти исследования будут только курироваться тобой, финансирование я возьму на себя. Ну и разумеется, секретность.

— Ты считаешь, что я не буду в состоянии заработать для проведения собственных исследований?

— Уверен, что сможешь, тем паче, что мастерские будут оформлены на троих, а патенты будут зарегистрированы на твое имя. В результате ты станешь весьма богатым человеком, если сумеешь с умом воспользоваться всем тем багажом, который имеешь. Вот только скажи, тебя действительно устроит та жизнь, что стала так популярна в девяностых? Нажраться до отвала, самой дорогой жратвы. Завалиться в самый дорогой ресторан, отель или курорт и чтобы тебя обязательно облизали с ног до головы, не забыв о самых интимных местах, услужливые халдеи. Завалить в койку самую шикарную женщину и выставлять ее напоказ, как свой трофей, хотя на самом деле, попросту купленный. Тебя устраивает такая цель в жизни?

— Не передергивай.

— А я не передергиваю. Я пытаюсь понять тебя.

— Для меня главное, это чтобы мои дети не испытывали нужду. Не думали, где взять деньги, чтобы уплатить за коммуналку и чтобы еще осталось и на то, чтобы что-то прикупить в холодильник. Чтобы моя жена не штопала колготки и не плакала над пустой кастрюлей, так как нет даже картошки, чтобы положить туда. Насмотрелся на это вволю, глядючи на других офицеров. Поэтому и сам так и не женился, моей зарплаты худо-бедно хватало на одного.

— Анечка?

— А что такого? — вскинулся Звонарев.

— Ничего. Рад за тебя. — примирительно проговорил Антон. — Вот только я не предложил ничего такого, чтобы противоречило твоим желаниям. Ладно, проехали. В конце концов, это твоя жизнь и твое решение. Но я от своего, не отступлюсь. Ну а ты как, Гризли?

Гаврилов все это время сидел молча и только с невероятной быстротой смолил одну папиросу за другой, устроившись на стуле в уголке и откинувшись на спинку. При этом вид у него был куда мрачнее, чем у грозовой тучи. Услышав вопрос он с задумчивым видом потушил папиросу, а затем уставившись на товарищей внимательным взглядом, опершись руками о колени, заговорил.

— Мой дед, в семнадцать подался в первую конную армию Буденного, был ранен три раза. Потом Великая Отечественная, был комиссаром батальона, первым поднимался в атаку и был ранен еще дважды. Отец был на Даманском, во время конфликта и тоже едва пережил ранение. Потом был парторгом на обогатительном комбинате. Оба они были настоящими коммунистами, и я горжусь ими. Но то, во что превратили страну эти… Не за это они проливали свою кровь. У нас есть шанс что-то исправить, так почему нет.

— Ты хоть представляешь, чего это будет стоить? — вновь попытался отстоять свою точку зрения Звонарев.

— А мне все едино. Что иметь подтаскивать, что иметых оттаскивать, но оставлять все как есть я не хочу.

— Ты ведь можешь и погибнуть.

— А вот это мы уже проходили, во имя светлого будущего. Дождались света в окошке. Якорная цепь... Командуй командир, я с тобой.

— Ну что же, двое – это не один.

— Трое, — угрюмо буркнул Сергей. — Они тут в историю собрались, а я в стороне.

— Никто в историю не собирается, здесь еще ничего не знают о будущем. Помнишь? Здесь это настоящее.

— Все одно в историю вляпаетесь. Но только я в Порт-Артур на передовую не рвусь.

— А нечего тебе там делать.

— Ну, тогда давай, излагай. Уверен, что со своим увлечением ты уже давно продумал все свои шаги наперед.

— Продумать-то продумал, здесь Сережа ты прав. Вот только по моим прикидкам времени было немного побольше, а здесь придется работать в цейтноте.

— Излагай, чего уж там.

— Основной упор делаем на морском театре военных действий. Для этого строим эсминец.