Вильгельм Шульц - «Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали

— Первый — третий, товсь!

— Дистанция 1200.

— Не хочет разворачиваться, сволочь…

Вот еще секунда-две, и J пойдет описывать большой круг, даст право на борт и станет уязвим. Тут важно угадать: секундой раньше — секундой позже, все, считай пропали. Парогазовые торпеды очень просто засечь по кавитационному следу. Правда, если их установить на максимальную скорость 40 узлов да подпустить его метров на 900… Когда они встретятся, будет где-то 700…

— Дистанция 1000.

Повисли еще несколько секунд тишины. Ройтер направил «0» шкалы визира точно в форштевень. С дистанции 800 он не успеет отвернуть… В крайнем случае у нас еще одна «хрюшка» есть.

— Дистанция 900.

— Первый, пли! — во все горло заорал Ройтер. Можно было бы и тише. Рулевые аж вздрогнули.

Лодку качнуло, и она издала характерный вздох. Одна труба опорожнилась.

Застрекотал секундомер в руке старпома.

«Да я в общем-то все вижу. Вот по клочьям волн пенится белый бурун, он пролег от перископа к эсминцу. Идет точно в форштевень. Только бы не промахнуться… Только бы…» Нет, молиться Ройтер и не думал. Он считал неудобным беспокоить Создателя — это его, Ройтера, и именно его компетенция. Этот эсминец.

— Дистанция 700.

Ройтер увидел, как серебристый корпус корабля стал увеличиваться в размерах и менять очертания. Капитан заметил торпеду и решил отвернуть.

— Третий, пли! — прошептал он. Торпеда вышла.

— Дистанция 600.

Вторая белая полоса прочертила по серо-зеленым клочьям волн. В этот момент раздался оглушительный хлопок, и лодку тряхнуло. Эсминец покачнулся и стал исчезать в дыму.

— Попадание торпеды!

Все, кто был в центральном, закричали «Ура!» и бросились обниматься. Особенно было забавно наблюдать за старпомом и вторым вахтенным. Похоже, старпом забыл, что у них на лодке еврей.

— Отставить! — гаркнул Ройтер. — Это еще ничего… Это нормально! Это ваша работа, если после каждого попадания устраивать психоз, никаких нервов не хватит! — он добился тишины. — Вот. Объявляю благодарность БЧ-5. Кто был на трубах?

— Йорг Зандер, Ульрих Хартман! — доложил старпом.

— Постараемся отметить их по приходе на базу.

Второй взрыв еще сильнее первого сотряс лодку, так, что свет в некоторых отсеках погас.

— Обе попали. Перестраховка… Мда… Итак. — Ройтер собрал команду, кто не на вахте. — Мы только что видели, как наша лодка, как наши товарищи способны расправляться с эсминцами. Отныне мы не будем прятаться, а будем наносить удар. Упреждающий удар. Если опасность нами будет устранена, то какие-либо действия, связанные с уклонением от нее, с маневрированием и уходом от атаки, просто не будут нужны… — Остановился. Задумался. — Но маневры буду спрашивать по полной!

К вечеру волнение немного улеглось. Ветер разметал фиолетовые тучи, и на горизонте, где-то в районе Дувра, заалело чистое небо. Лодка шла в надводном положении. Подальше от места, где пару часов назад обрели последний приют две единицы флота Его Величества. Эсминец тянул на 1200 БРТ. Негусто, но это был эсминец. Это была встреча с боевым кораблем противника, и они доказали свое превосходство. У них оставалась последняя торпеда, и ее нужно было тоже израсходовать с умом. К вечеру пришло радио от командования. Его сухо поздравляли с победой. На траверзе Гааги их застала ночь. Ветер опять усилился, небо заволокли низкие серые облака, пошли снежные заряды.

— Военный корабль! Скорость средняя! Приближается!

— Еще не хватало…

Из снежной дымки показался силуэт тральщика. Он находился так близко, что можно было видеть торчащий на баке ствол орудия. Пришлось срочно погружаться. Тральщик понял, что упустил крупную рыбу, и начал метаться вокруг, беспорядочно расшвыривая бочонки. Это не представляло большой опасности, но в любой момент он мог изменить курс, а подводная скорость у U-IIB очень небольшая. Вскоре он скрылся из виду. Всплыли. Вот незадача-то с этой последней торпедой… И не вернешься с ней на базу, и не атакуешь толком никого. Всю ночь они шли вдоль голландского берега. Соляр уже на исходе, так что к базе поближе, чтобы не пришлось буксиры вызывать. Погода менялась, как в калейдоскопе. К утру ветер стих, небо оставалось в легкой дымке. С курса 200 вновь послышался шум винтов. Оказалось, тральщик. Тот же самый.

— Черт, вот привязался… — выругался старпом. Действительно, надо было его сразу торпедировать, а не пропускать с миром. Уже достал…

Это была бравада. Атаковать тральщик в тех условиях было полным безумием. Курсовой угол бы не позволил, а гоняться за ним, как за поляками, по штормовому морю…