Хольм ван Зайчик - Дело жадного варвара

Что-то вроде «О Господи!» (Будд.).

У ван Зайчика здесь стоит сложный образный оборот, означающий «функционировал в качестве маяка, указывал путь». Мы не приводим его по-китайски, чтобы не загромождать и без того нелегкий для восприятия текст излишними филологическими комментариями; они обязательно будут приведены в академическом издании, которое мы сейчас готовим. Стараясь по возможности сохранять стилевое своеобразие и красоту оригинала, мы идем на риск непривычного употребления некоторых давно утративших свой первозданный смысл слов, чтобы как можно полнее и точнее донести до читателей мастерство и замысел великого еврокитайского гуманиста.

По-китайски это выглядит так:. В дословном переводе фраза значит: «Да здравствует наша всеобщая пограничная сторожевая вышка!». Следует иметь в виду, что ван Зайчик создавал свою эпопею задолго до российских президентских выборов 2000 года, и, следовательно, никакие двусмысленные трактовки данного абзаца его повести не имеют ни малейшего права на существование.

В подлиннике сказано «чжунхуа». Это действительно одно из древнейших самоназваний Китая, спокон веку рименявшееся скорее как культорологический, нежели как политико-административный термин. Когда нужно было обозначить именно страну, говорили «чжун го» – «Срединное государство». Оборот «Цветущая Средина» и поныне входит в официальное название, передаваемое на русский язык словами «Китайская Народная Республика» – «Чжунхуа жэньминь гунхэго».

Насколько можно понять ван Зайчика, описанное им государство в целом официально именовалось Цветущей Ордусью (по-китайски – Хуася Оуэрдусы). Неофициально же, внутри страны, среди своих, собственно китайские территории назывались Цветущей Срединой, а все остальное составляло подразделенную на семь улусов Внешнюю Ордусь.

Учетная степень «проникший в [смысл] законов» существовало в Китае по крайней мере со времени династии Хань, то есть с начала нашей эры.

Досл.: «главнейший в работе с документами». В традиционном китайском аппарате так назывались начальники Палат, то есть весьма высокопоставленные должностные лица, аналогичные нашим главам министерств.

По-китайски те же иероглифы читаются «жибэнь жэнь», и значат «японец» (досл.: «японский человек»).

Здесь и далее изрекаемое великим наставником Баоши-цзы гатхи введу их повышенной сложности приведены нами в подстрочном переводе. Поэтический перевод еще ждет своего мастера.

В работах Х. ван Зайчика есть любопытные пассажи, где он с присущей ему тонкостью и мудрой розорливостью иронизирует над много позднее и впрямь зародившимся в англоязычных странах (в первую очередь – в США) стремлением наполнить повседневную речь невероятным числом оборотов, которые долженствуют выказывать максимум уважительности к любым проявлениям, желанием и пристрастиям окружающих – но на деле, в силу своей формальности и фактической гипертрофированности, для всякого нормального человека выглядят будто издёвка. Так, чтобы соблюсти не побоимся этих слов, политическую корректность в отношении, например, коллекции камней, хранящихся у вашего собеседника дома, следует избегать употребления термина «stones» («камни») и говорить исключительно «your mineral companions» («ваши минеральные сотоварищи» или «ваши булыжные спутники» – в общем-то, даже не понятно, как на человеческий язык и переводить подобное), и так далее.

Досл.: «джиповая повозка». Первые два иероглифа являются не более чем транскрипцией слова «джип», а третий – видовым окончанием названий всех колесных средств транспорта, напр.: «паровоз» – «огненная повозка», то есть «хочэ», и т. д.

Досл.: «молодец-помощник». Вторая по важности должность в аппарате Палат (министерств) после шаншу. Обычно переводится как «заместитель министра», «вице-директор» и т. д.

Досл.: «молодец посредине». Приблизительно название этой должности можно перевести как «начальник отдела в министерстве». Тонкий знаток древнекитайских реалий, ван Зайчик аккуратно говорит не о должности, а о ранге, определявшем официальный статус человека. Самой же должности ланчжуна Багатур Лобо наверняка не принял бы. При его любви к деятельной работе Багатура можно было бы назвать скорее «молодцем с краю». Судя по всему, именно этих, так сказать, центровых Багатур как раз и именует несколько непочтительно «кабинетными черепахами».