Хольм ван Зайчик - Дело незалежных дервишей

Гаоляновый самогон, весьма крепкий и имеющий резкий и далеко разносящийся запах, который некоторым нравится, некоторым – нет, но вне зависимомти от этого непременно ощущается как самим употреблявшим его, так и всеми окружающими в течение нескольких дней.

Процедура взимания так называемой мзды на счастье довольно подробно описана ван Зайчиком в повести «Дело жадного варвара» на примере работы таможенных чиновников. Суть ее такова: закончив работу, один из таможенников приятно улыбается проверяемому подданному, в то время как другой держит перед ним большой металлический ящик с гравированной надписью «Счастье» и широкой прорезью на верхней крышке. Не ответить таможенникам сообразным образом в этой ситуации может лишь человек, начисто лишенный совести и уважения к обычаям. Сообразный же ответ заключается в опускании в прорезь ящика некоторого количества денег, чаще всего – чеохов, не лянов, причем размер мзды никак и нигде не оговорен и зависит лишь от доброй воле опускающего. Так мы безо всякого понуждения и даже с удовольствием безвозвратно дарим морской стихии монетки различного достоинства, чтобы вновь вернуться к морю следующим летом. «Мзда на счастье» является одной из древнейших ордусских традиций, общей для всех представленных в империи культур: в Цветущей Средине она возникла еще во времена совершенномудрых императоров древности Яо и Шуня, на Руси – при святой равноапостольной княгине Ольге, а возможно – и еще раньше, у монголов же – по крайней мере не позднее эпохи когда они еще были гуннами. Что же касается лихоимства на горе, то мы должны признаться: в тех текстах ван Зайчика, которыми мы на данный момент располагаем, подобная процедура нигде не описана; исходя же, однако, из ее названия, можно с достаточной степенью уверенности предполагать, что она представляла собою нечто совершенно ужасное и отвратительное.

Древний китайский владыка Юй (ок. XXII в. до н. э.) славен в веках тем, что усмирил тогдашний поток и спас все живое от печальной смерти в воде. По одной из версий, именно в это время на противоположном краю планеты потонула Атлантида; видимо, там не нашлось своего Юя. Да и у этого замечательного слуги ханьского народа, согласно преданиям, борьба с разбушевавшейся стихией отняла немало времени и сил проделанная им работа просто не укладывается в воображении, а количество пройденных ли неподдается и самому приблизительному подсчету. Великий историк Сыма Цянь отмечает: «Тринадцать лет Юй не бывал под родной крышей и, даже проходя мимо ворот собственного дома, не смел заходить в него». Понятно, что никакой атлант не был способен на подобное самоотвержение. Расстояния и тяжкий труд дали о себе знать: у Юя стали тяжко болеть ноги, следствием чего явилась специфическая косолапая походка. В результате потопа на землю повылезли разнообразные злые духи, ранее обретавшиеся безо всякого стеснения в земляных норах и прочих укромных местах и всячески вредившие мирному населению. Тогда Юй, не ослабляя своих дренажных усилий, изгнал нечисть прочь из Китая и на всякий случай позаботился о том, чтобы люди в дальнейшем знали ворогов в лицо: изваял, выражаясь языком Х. ван Зайчика, членосборные портреты всей погани на специальных бронзовых треножниках. Два этих взаимосвязанных факта из жизни Юя – ревматическая походка и успехи в борьбе с нечистой силой – в дальнейшем породили практику магического «Юева шага», широко использовавшуюся заклинателями на всей территории Поднебесной в течение многих веков. Почти никто не обратил внимания, например, на то, какова была походка председателя Мао, когда тот в декабре 1949 года входил в кабинет товарища Сталина в Москве, чтобы поздравить вождя с семидесятилетием. А следовало бы.

Дух, изгоняющий нечисть. Обычно изображается в виде здоровяка с красным лицом и выпученными глазами: стоит в боевой позиции, занеся волшебный меч над головой в полной готовности поразить злых духов. Парные изображения Чжун Куя в старом Китае можно было увидеть наклеенными на створке входных дверей каждого дома. Судя по произведениям Х. ван Зайчика, подобный обычай был распространен и в Ордуси, особенно в сельской местности. Честно говоря, это ничем не хуже обычных у нас анемичных заклинаний наподобие: «Наши дома – нам их и беречь»; а с эстетической точки зрения – несравненно ценнее.