Михаил Николаев: Последний шанс

– Товарищи ученые, – прервал околонаучный диспут Евгений Сергеевич, – время идет. Мне сегодня уезжать. Давайте закончим с нашими вопросами.

– Хорошо, – согласился с ним Георгий, – переходим к глобальным планам. Проектировать термоядерные реакторы мощностью в 10 гигаватт надо начинать прямо сейчас. После запуска вашего мало масштабного реактора – начинаем их строить. Сначала прототип, а потом, с некоторым отставанием, необходимым для отладки процессов, – крупную серию. Нам давно пора переходить от экспорта сырой нефти к экспорту электрической энергии. Запасы дейтерия и лития, насколько я понимаю, у нас практически неограниченные?

– На тысячелетия хватит, – ответил Николай Иванович.

– Вот и отлично. Нефть нам самим пригодится, но не для приготовления бензина – хватит отравлять атмосферу, а для химической промышленности. Будем поставлять электроэнергию в Европу, Китай и Японию. Этого нам за глаза хватит для наполнения бюджета. Давно пора начать жить по-человечески.

– И еще. В ближайшее время нам нужен маленький термоядерный реактор для Евгения Сергеевича. С ним вы будете работать параллельно. К началу апреля следующего года нам нужно иметь 12 таких реакторов для установки на боевые спутники. Ограничение по массе 5,5 тонн. Кроме реактора и сверхжесткого рентгеновского лазера спутник должен еще иметь другие технические системы, поэтому на вашу долю придется не более двух тонн. Реально это?

– Реально, – ответил Федор Васильевич, но у меня есть отнюдь не праздный вопрос. Это будет оборонительное оружие или наступательное?

– Исключительно оборонительное, – с нажимом произнес Георгий. У нашей страны нет территориальных претензий к другим странам. Мы не собираемся ни на кого нападать. Но и к себе не пустим. Спутники предназначаются для сжигания ракет, выпущенных в сторону наших границ. Этого достаточно. С сухопутными интервентами мы разберемся с помощью обычного оружия. На море ваша помощь в дальнейшем понадобится, но исключительно для обеспечения двигательных установок. Ну а в самой далекой перспективе – реакторы для фотонных планетолетов, а возможно, в будущем и звездолетов. Но об этом потом будет отдельный разговор.

– Теперь к Вам, – обратился Георгий к Генеральному директору Центра, – вопросы по финансовому обеспечению и охране остались, или благополучно решаются?

– Решаются по мере возникновения в рабочем порядке. С Георгием Ивановичем у нас теперь достаточно плотные контакты, а безопасники вообще обустроились прямо на территории Центра. Так что проблем нет.

– Вот и отлично, тогда мы отправляемся в Москву, а вы продолжайте работу над реакторами. Вы даже не представляете, насколько сильно они нам нужны поскорее.

– Почему же не представляем? – ответил Генеральный директор, – очень даже представляем. Мы же телевизор иногда включаем, да и думать, еще не разучились. Правильное дело Вы задумали, а мы, по мере сил и возможностей Вам поможем. Можете не беспокоиться.

– Ну, тогда, на этой мажорной ноте давайте и закончим нашу встречу. На застольные беседы сегодня времени, увы, нет.

До Москвы они добрались уже вечером. Евгений Сергеевич поехал с Олферовым в министерство Науки для решения нескольких финансовых и организационных вопросов по вновь создаваемому Конструкторскому Бюро, а Георгий направил стопы в Кремль.

Мозг устал от переработки чудовищного объема пропущенной через него специфической информации, и Георгий решил, что на сегодня с него хватит. Он поужинал в одиночестве и включил телевизор. По первому каналу передавали выпуск новостей. Новости были позитивные!

– Как много изменилось меньше, чем за месяц, – подумал Георгий, – такое впечатление, что живешь в другой стране или спишь. Кстати, поспать было бы абсолютно не лишним. Завтра будет новый день со своими заботами и свершениями, а на сегодня их вполне достаточно. Главное из того, что было задумано, уже воплощается в жизнь.

Уснул Георгий еще не скоро. Усталый мозг неторопливо анализировал и раскладывал по полочкам вновь приобретенную информацию, сопоставляя ее со старой, мысли двигались все медленнее и, наконец, Морфей [116]вступил в свои законные права. Георгий уснул.

Через некоторое время Георгий понял, что уже не спит, а опять сидит рядом с Гептархом. Окружающее пространство, как и в прошлый раз, рассмотреть было невозможно. Взгляд скользил по переливам каких-то бесформенных структур, плавно и неуловимо меняющих свои очертания, как будто они перетекали из одного положения в другое. Сфокусировать зрение можно было только на коренастой фигуре Гептарха.