Михаил Михеев - Путь домой

К городу он вышел три дня спустя, когда тело уже окончательно привыкло к новому режиму, а жареная рыба успела изрядно надоесть. Город был… Ну, так себе городишко, прямо скажем. Несколько десятков одно– и двухэтажных домиков, жмущихся друг к другу и окруженных с трех сторон не слишком высокой крепостной стеной из грязно-белого камня. Четвертой стороной город упирался в море, с холма хорошо были видны невзрачные причалы, к которым прибились такие же невзрачные рыбачьи лодки и пара каких-то суденышек, похожих то ли на небольшие галеры, то ли на баркасы-переростки. Вокруг крепостной стены тянулись давным-давно оплывшие от времени, полузасыпанные остатки рва, перед воротами из потемневшей от времени, окованной грубыми железными полосами древесины, был заметен намертво вросший в землю подъемный мост. Словом, полный отстой, как любил говорить его однокурсник Фриц. Бывший однокурсник – Фриц погиб во время крушения «Меркатора», до конца не покинув пост управления огнем…

Это был последний день, когда Виноградов ночевал в палатке, – он решил пойти в город с утра, а то, попав туда под вечер, без денег, не зная местных реалий, ничего не стоило вляпаться в неприятности. Конечно, с парой бластеров можно было спалить дотла этот набор антиквариата, по недоразумению называющийся городом, раньше, чем его жители сказали бы «мяу», но зачем впадать в крайности? Курсанту хотелось попасть домой, а не завоевывать этот несчастный остров. Раз так, стоило договориться, а не начинать стрельбу с двух рук, тем более что как раз этим экзотическим искусством Петр владел из рук вон плохо.

К воротам он подошел слишком рано – утренний туман еще не рассеялся, – и ворота были закрыты. Можно было, конечно, перелезть через стену, даже с грузом в «лице» рюкзака это было несложно, но зачем? Петр был здесь чужой и не без основания считал, что лучше сначала попробовать по-хорошему, поэтому просто присел на здоровенный валун, который в числе десятка других валялся неподалеку от ворот явно в качестве скамейки для таких же, как он, бедолаг, и стал ждать, когда ворота наконец откроют. Заднице на камне было, конечно, холодно, но, как известно, лучше идти, чем бежать, лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть. Руководствуясь этим нехитрым принципом, курсант расположился со всем возможным комфортом.

Его терпение было вознаграждено достаточно быстро – не прошло и получаса, как створка ворот со скрипом открылась, а минутой позже открылась и вторая. В воротах материализовался хмурый пожилой мужик в кожаной куртке, долженствующей, видимо, изображать доспех, с коротким, широким, прямым мечом на бедре и копьем. Копье, правда, стояло чуть в стороне, прислоненное к стене. Мужик без интереса посмотрел на Петра и небрежно кивнул ему, мол, проходи, не мозоль глаза. Вот так, просто и буднично, безо всяких пошлин, денег на которые у него все равно не было, курсант Виноградов вошел в город.

Впечатление о городе можно было описать двумя словами: бедно, но чистенько. Когда-то город явно знавал лучшие времена, но было это давно. Мощенная в незапамятные времена камнем улица была в кое-как заделанных выбоинах, каменные же стены домов изрядно обшарпаны. Однако за порядком следили – Петр читал, что на улицах средневековых городов царили грязь и вонь, помои могли вылить прямо в окно, а здесь этого не было и в помине. Действительно, чистенько.

Петр прошелся по городу из конца в конец, внимательно глядя и слушая. Это только неумеха не сможет извлечь информацию из досужей болтовни, а имеющий уши и некоторые навыки анализа и услышит, и отделит зерна от плевел, и выводы сделает. К счастью, проблемы языкового барьера не стояло – язык и впрямь был русским, архаичным, разбавленным кучей незнакомых слов, но вполне понятным. На необычного покроя камуфляжную одежду Петра особого внимания тоже никто не обращал. Причина нашлась быстро – в одной из лавок, торгующих тканями, обнаружилась ткань камуфляжной окраски. Более грубая на вид и несколько иной расцветки, чем у Виноградова, но вполне обычная камуфляжка. Наверняка подобная одежда была у многих. Чуть позже он убедился в правоте своего предположения – как и на старушке Земле, всевозможные охранники и прочие околосиловые структуры здесь любили камуфляж. Очевидно, считали, что в нем они выглядят как что-то значительное, вроде спецназа. Чаще это, конечно, смотрелось смешно и нелепо, но местных, очевидно, такое положение вещей устраивало, а раз так – их проблемы, пускай себе балуются. Петру было как-то наплевать на местный менталитет и прочие изыски – ему требовалось здесь совсем другое.