Константин Костин - Сектант

— Видели бы вы его два месяца назад. Испуганный, растерянный, шарахающийся от всего. Единственное желание — забиться куда-нибудь в угол или немедленно вернуться обратно.

— Время у нас такое, бурное. Из кого хочешь человека сделает. В общем, я думаю, рассказывать о том, кто он такой, парень не будет, поэтому пусть сам выбирает путь. Захочет, возьми его в ИИФ, захочет — пусть занимается чернилами… Пусть сам выбирает. И я сильно ошибусь, если он изберет безделье.

— Товарищ Дзержинский… — Вацетис помедлил, — Сказать ему, что он не в каком-то другом мире, а в собственном прошлом?

— Пока не стоит. Дело даже не в том, что он относится к нам с предубеждением. Пока мы все равно не знаем точно, из будущего ли он… — Дзержинский жестом остановил попытавшегося возразить Вацетиса, — Не знаем. То, что предмет, который он ищет, перебрасывает не из мира в мир, а только из будущего в прошлое и обратно, еще ничего не доказывает. Как там говорит твой начальник, который любит всегда успевать раньше? «Верить или не верить — не наш путь»? Так вот, до двадцать девятого года мы знать не будем. Вот когда убедимся, что он на самом деле из будущего, тогда и скажем…

Дзержинский побарабанил пальцами, пробормотал «Девяносто первый год, говорите…», потом неожиданно улыбнулся:

— А ведь ты не прав, Арвид. Сергей Вышинский — не из нашего будущего.

— Но…

— Он из того будущего, которое было бы, не окажись он здесь. Вот только теперь МЫ будем решать, каким быть нашему будущему. Praemonitus praemunitus.

Разумеется, мы могли бы продолжить свой рассказ. Поведать о том, как изменилась история благодаря вмешательству Сергея. Может быть, все изменится и история мира Неинтересного времени пойдет совсем не так как прошла у нас. Или же изменений не будет и случится то, что и случилось у нас. А ведь есть еще и третий вариант: все изменится, но это будет именно наша история…

Кто знает?

Мы могли бы продолжить жизнеописание Сергея. Ведь столько вариантов его дальнейших приключений. Вернется ли он в Песков и продолжит заниматься чернилами? Согласится пойти на службу в ИИФ? Возможно, останется в Москве, чтобы работать вместе с Дзержинским и Сталиным? А может, он уедет в Ленинград, найдет артефакт и вернется назад, в наше время? Или несколько дней промедления окажутся фатальными и ленинградский артефакт навсегда исчезнет из рук Сергея? Или же он догадается, почему он после переноса оказался в лесу и что лежит под землей, у приметного камня, на сорокасантиметровой глубине? Догадается и останется здесь?

Кто знает?

Одно мы можем сказать точно: наш рассказ о Сергее Вышинском, человеке, всю жизнь плывшем по течению, дошел до своего конца.

Водоворот закончился. Теперь Сергей сам будет решать, куда плыть.

Конец