Владимир Контровский: Авианосцы Евразия против Америки

Тем не менее, континенталы вытесняли американцев с Виргинских островов, а затем началось и высадка на Пуэрто-Рико, причём в первой волне шли «морские берсальеры дуче» – Муссолини очень хотелось урвать свою «законную» долю добычи.

В первых числах апреля в бой вступили авианосцы US Navy, и несмотря на потери, понесённые 3-й оперативной группой Атлантического флота США в Наветренном проливе, чаша весов заколебалась. Решался вопрос «Кто кого?» – ключевой вопрос любого сражения и любой войны.

Дни и ночи смешались в огненной круговерти…

Пилоты дежурной эскадрильи лёгкого авианосца «Сан-Джасинто» из состава второй оперативной группы ждали команды «На взлёт!». Германские аваиносцы были обнаружены, ударная волна вылетела для их атаки, и никто не сомневался: истребители «Сан-Джасинто», оставшиеся прикрывавшие авианосцы 2-й оперативной группы, тоже хлебнут свою порцию войны – смертного зелья у неё на всех хватит.

– Что-то холодно, – поежился один из лётчиков, обхватив руками плечи, обтянутые комбинезоном. – Эти чёртовы механики никак не могут отрегулировать кондиционер…

– Ничего, – меланхолично заметил другой, не переставая сосредоточенно двигать челюстями, перетиравшими жевательную резинку, – скоро будет жарко. А если тебя прошьёт очередью «беовульф», то вообще поджаришься: будет готовый бифштекс с кровью. Против нас весь мир: кому как, а мне это не очень нравится…

– Не каркай! Мы ещё посмотрим, кто кого поджарит. Верно, Стив?

Стив, светловолосый и голубоглазый парень, улыбнулся.

– У меня у Минесотте осталась девушка. Её зовут Джинджер. Когда война кончится, мы с ней поженимся, а пока я смотрю на её фотографию, и мне становится теплее, несмотря на скверный кондиционер и на мандраж перед боем. В конце концов…

– Мой отец, – перебил его третий пилот, парень лет двадцати, сухощавый (за худобу его прозвали «Кожа»), с глубоко посаженными глазами и резкими чертами лица, – сказал мне так: «Тебе платят за то, чтобы ты летал на истребителе и стрелял в японцев, а не за то, чтобы ты лил слёзы над фотографией своей девушки». [102] Фраза из американского кинофильма «Мидуэй».

– В немцев…

– Какая разница? Меня должны были послать на Тихий океан, поэтому мой старик и помянул джапсов.

– Интересно… – протянул лётчик постарше (шрам на щеке и следы ожогов на руках говорили о том, что этот парень уже побывал в крутых переделках). – Платят, говоришь? Это, конечно, хорошо, и это правильно. Но если тебе не будут платить, ты что же, не будешь летать на истребителе и стрелять в раджеров, а?

Глаза Кожи сердито блеснули. Он хотел что-то сказать, но в это время ожил динамик и прохрипел-пробулькал:

– Дежурная эскадрилья, взлёт! По машинам, парни!

– Я тебе потом отвечу, – бросил Кожа пилоту со шрамом. – Когда вернёмся, о’кей?

…Но ему не удалось выполнить своё обещание: через сорок минут его «хеллкэт» был сбит «викингом» и упал в море; раненый пилот не смог выбраться из кабины и утонул вместе со своим самолётом. Погибшего лётчика, долговязого и сухопарого, звали Джордж Буш. [103] В нашей Реальности Джордж Буш-старший, в 1941 году (в 17 лет) записался в добровольцы ВВС, и в 19 лет стал самым молодым офицером-пилотом (морским лётчиком) США. В сентябре 1944 году «авенджер» Д.Буша, взлетевший с авианосца «Сан-Джасинто», был сбит зенитным огнём. Будущий президент США провёл четыре часа на надувном плотике, пока его не подобрала подводная лодка «Финбэк» (остальные члены экипажа погибли).

1944 год, май

В распахнутое окно втекали пьянящие запахи.

Радуясь жизни, самозабвенно щебетала какая-то птаха, деловито прожужжал майский жук, торопясь по своим неотложным жучиным делам, шелестели молодые листочки, ласково касаясь друг друга.

– Весна… – тихо произнёс старик, лежавший на постели у окна. – Время жить, а не умирать…

– Что вы, Константин Эдуардович, – преувеличенно бодро сказал лысоватый человек лет пятидесяти пяти, сидевший у постели Циолковского, – время ли думать о смерти! Жизнь впереди замечательная, ваши ракетные поезда полетят на Марс, и вы ещё увидите это своими глазами.

– Нет, Фридрих Артурович, – губы старика тронула слабая улыбка, – моя дорога пройдена. В природе устроено мудро: отжившее и усталое уходит, уступая место молодому, новому, энергичному. Только не всегда мы, люди, можем понять и принять эту мудрость – не доросли…

Цандер промолчал. Чуть наклонившись, он поправил одеяло на постели старика, хотя особой надобности в этом не было.