Сергей Артюхин - «Эффект истребителя».«Сталинский сокол» во главе СССР

Устинов спорить не стал, более того, также отметил плюсы:

— Следует признать, в процессе разработок наверняка появятся технические решения, которые можно будет применять и в других отраслях промышленности, не только в оборонном комплексе.

Драгомиров встал и прошелся по кабинету, о чем-то задумавшись. Наконец, остановившись, внимательно посмотрел на Малиновского и Устинова и спросил:

— Т-45-107 снимать мы с производства все равно не будем?

— До конца – нет. И забрасывать его модернизацию тоже. Это даже не обсуждается, товарищ Драгомиров, — нарком обороны закивал. — "Таран" заменит все наши тяжелые танки и значительно снизит потребность в Т-45-107, но не отменяет полезность последнего для наших войск в качестве мобилизационной машины. Несомненно, мы резко сократим объемы его производства и постепенно откажемся, но в целом, на данном этапе "стосемерка" останется наиболее многочисленным танком Советской Армии. Да и его экспортные возможности, опять же, достаточно велики – есть смысл развивать его дальше именно как машину для наших союзников.

— Хорошо, примерно так я себе это и представлял. Что по срокам? — Драгомиров резко повернулся к Морозову. Знаменитый конструктор спокойно ответил:

— Ну, проект новый, потребуется множество новых решений – хотя бы с ускорением заряжания. Есть идеи вообще поставить автоматический механизм и сократить экипаж. Пока планируем, что в шестидесятом году получим выход на испытания и доработку, в шестьдесят первом – принятие на вооружение и начало серийного производства.

— Пять лет? Интересно… Успеете?

Конструктор закивал. Устинов пояснил:

— Некоторые узлы уже разрабатывались и испытывались.

— Ладно. С этим понятно. Давайте теперь более подробно. У вас уже есть первые прикидки, как именно вы будете достигать поставленных в ТЗ целей? А вы, товарищ Малиновский, уже прикинули, как именно планируете использовать новый танк?

Буря голосов, заполнивших кабинет, заставила Драгомирова улыбнуться. В успехе этого предприятия он уже практически не сомневался.

Правительственная дача в Подмосковье ничем не выделялась среди своих сестер, принадлежавших руководителям Советского государства. Ее хозяин, встречавший в сумерках гостя, предложил тому прогуляться по лесу. А что – весна уже вовсю вступала в свои права, на деревьях распускались почки, на еще недавно покрытой снегом земле появлялись цветы и трава… А еще в лесу гораздо сложнее подслушать, о чем именно будут говорить два, может, и не самых приметных, но очень – даже больше, чем "очень", — влиятельных человека.

— Итак, как там все обстоит? — хозяин дачи, невысокий полноватый лысый человечек, едва дождался того момента, когда можно будет задавать вопросы.

— Есть три новости: плохая, очень плохая и хорошая, — мрачно ответил гость. — Начну с хорошей. Про нас ничего не известно. Не сдали, слава небесам. А значит, вывернемся.

После этих слов гостя полноватый человечек едва заметно выдохнул.

"И в этот раз пронесло, — мелькнула в его голове мысль. — Чтоб я так еще раз подставился – да ни за какие коврижки! Все, хватит. Теперь сто раз буду страховаться".

— Теперь очередь плохой, — тем временем продолжил гость. — Булганину – крышка. Однозначно. Полный, извиняюсь, звиздец. Берия их слишком хорошо накрыл. Я был на последнем заседании… Без шансов. Даже звукозаписи разговоров есть. Нам невероятно повезло, что послушали тебя и лично переговоры не вели. А учитывая, что всерьез, как угрозу, тебя не воспринимают – глядишь, и дальше вопросов у Берии не возникнет. Что, безусловно, очень и исключительно хорошо. Сейчас, по крайней мере, участь Булганина нас не ждет.

— Думаешь, расстреляют? — хозяин дачи бросил на гостя мрачный взгляд.

— Возможно. Если Сам против не будет. И тут приходит время для очень плохой новости. Скорее всего, не будет. Расстреляют. Как Кузнецова и компанию в сорок девятом.

Мне кажется, что я, наконец, понял, кто этот Драгомиров такой. Сам Берия, похоже, еще не понял. Как и Триандафиллов, и Абакумов, и Маленков с Кагановичем. А я – понял.

— В смысле – кто он такой? — недоуменно поднял брови обладатель почетного звания секретаря ЦК КПСС – а именно им был владелец дачи.

— Как он думает, что за его поступками стоит. Что он за человек, короче говоря. За всей этой его маской.

— И?

— Он фанатик. Не обычный фанатик, — прервал готовое сорваться с губ хозяина дачи возражение гость, — а умный, хитрый, беспринципный. И, есть у меня такое подозрение, жестокий до безумия. Когда ему это надо.