Андрей Саргаев - Е.И.В. Красная Гвардия (СИ)

— Что значит тоже? — обиделся сержант.

— Сэмми боится.

— Он дурак.

— А ты?

— Я умный, поэтому предпочитаю ловить наивных простаков на суше, а не нюхать матросскую вонь на грязных палубах. Представляешь, Фредди, — вербовщик икнул и покачнулся на лавке. — Нет, ты представляешь, Фредди, капитан Винсли до сих пор думает, будто сержант Симмонс что-то вроде брауни или сидов.

— Это как так?

— Тех тоже никто и никогда не видел, но все знают об их существовании. Выпьем за добрых соседей?

— Непременно! — Толстой отодвинул тарелку с закуской как можно дальше, заменив её полной кружкой. — Но если тебя не знают в лицо, то как мы попадём на корабль?

— Вас проводят.

— Они? — Фёдор показал на молчаливых спутников сержанта, спящих в живописных позах.

— Слабаки! — встрепенулся кабатчик, медленно цедивший свой ром. К несчастью, именно это движение нарушило шаткое равновесие, и он упал лицом в столешницу.

— И этот готов, — прокомментировал Иван Лопухин. — Ну так что, Питер, как нам попасть на «Геркулес»?

— Найдёте в порту шлюпку с фрегата, скажете — Симмонс прислал. Вот и всё.

— Так просто?

— Угу, — пробормотал сержант и лёг щекой на сложенные руки. — Не буду же я брать деньги за столь достойных джентльменов?

Убедившись в том, что собутыльники крепко спят и просыпаться не собираются, Иоганн Лупехвальд, он же боец батальона особого назначения «Красная Гвардия» Иван Лопухин, вопросительно посмотрел на командира.

— Ну?

— Не нукай, не запряг! — Фёдор вытряхнул из рукава длинный трёхгранный стилет. — Я пока с этих мундиры поснимаю, а ты оставь следы ограбления.

— А стоит ли?

— По закону «двенадцать дробь двенадцать», лица, покушавшиеся на жизнь и свободу подданных российской короны, подлежат смертной казни через повешение. Замена другим видом допускается в исключительных случаях. У нас как раз такой, не так ли?

— Бюрократ, — проворчал Лопухин. — Я вообще-то про ограбление спрашивал.

— Работай, Ваня! — нахмурился Толстой. — В нашем деле мелочей не бывает.

На друга прикрикнул, а у самого в груди холодок и побелевшие пальцы мелко-мелко подрагивают. Одно дело, сойтись с неприятелем грудью в грудь, или даже вышибить мозги метким выстрелом из засады, и совсем другое — резать спящих. Причём делать это аккуратно, чтобы кровь не запачкала одежду. Но подписанный государем Павлом Петровичем закон от двенадцатого декабря прошлого года чётко и ясно гласит — собаке собачья смерть!

Примерно через два часа через чёрный ход, открывающийся в залитый помоями крохотный дворик, харчевню «Колокольчик и полпинты» покинули два солдата морской пехоты. Собственно, один был сержантом, но никто в спешащей поглазеть на пожар толпе не обратил на это никакого внимания. Эка невидаль, обыкновенный сержант! На прошлой неделе в соседнем переулке нашли ограбленного и повешенного гвардейского лейтенанта, вот действительно зрелище!

— Да, друг мой Теодор, — младший по званию скептически поглядел на командира. — Неважный из тебя Питер Симмонс получился.

— Это почему же?

— Тот родом из Глостершира был, ты же разговариваешь как уроженец Шеффилда.

— Ну да… бонна, учившая меня английскому, оттуда и приехала. Но учти, Ваня, это всяко лучше московского аканья некоторых… не буду показывать пальцем. С сегодняшнего дня будешь валлийцем. Согласен?

Лопухин коротко кивнул и дальше шёл молча, с любопытством разглядывая лондонские улицы. Из окна дилижанса толком ничего не увидишь, а тут всё рядом, хоть руками щупай. Особого желания, правда, не возникало, даже когда навстречу попадались женщины. Или, честно сказать, именно из-за них. Конечно, кому-то и кобыла невеста, но Иван в свои двадцать лет был достаточно искушён, что бы определить по бледным вытянутым личикам — воздержание в Англии чрезвычайно полезно для молодого организма. И более того, готов удерживать мужа младшей сестры от опрометчивых поступков силой.

— Слушай, друг Теодор…

— Питер, — поправил Толстой.

— Ну да, Питер… Слушай, почему они такие страшные, будто их отцы согрешили с овцой? И не единожды.

— Интересный вопрос, — разговаривая, Фёдор старательно репетировал походку моряка, что, учитывая выпитое в харчевне, довольно неплохо получалось. — Вот так сразу на него не ответишь, но что-то мне подсказывает, будто именно в нём кроется секрет успехов британцев в мореплавании вообще, и завоевании колоний в частности.

— Не понял.