Лев Георгий: Идущие на смерть

— На выход урод! Живее! Лицом к стене! Руки за спину!

Вадим Куликов послушно выполнил ставшие уже привычными команды надзирателей. Дверь открылась, вошел один из них с дубинкой наготове, припечатал его к стене, защелкнул на руках наручники и быстро обшарил на наличие запрещенных предметов, коих не оказалось.

— Двигай мослами, урод… — зло прошептал сержант военной полиции и резко толкнул Куликова в спину.

— Что-то рано сегодня, — заговорил Куликов. — А если учесть что вчера наверняка все перепились…

— Захлопни пасть тварь предательская!

По спине больно ударил "демократизатор" и Вадим почел за лучшее помолчать. Успеет еще наговориться.

— Направо!

Куликов послушно развернулся в нужную сторону, хотя немного удивился, для допросов его обычно вели в другую сторону. Пройдя еще немного он оказался у выхода в конце шеренги таки же как он страдальцев сидящих на корточках.

— Сесть.

Вадим сел. Но не успел он приноровиться, как дверь из тюрьмы открылась и последовала новая команда:

— Встать!

"Куда нас ведут?!" – невольно с замиранием сердца подумал Вадим.

Верить в худшее, в то что их сейчас всех скопом поставят к стенке и расстреляют, не хотелось.

— Вперед!

Прямо перед выходом из здания стаял автозак, куда всех и погрузили.

— Это все? — спросил кто-то.

— Да.

— Ну ладно…

Дверь кунга автозака закрыли и грузовик куда-то поехал.

Вадим оглядел своих соседей. Все они, как и он сам сильно избиты. Разговаривать никому не хотелось. К тому же это запрещено.

Грузовик ехал недолго, минут пять или даже десять, после чего остановился и несчастных выгрузили снова впритык перед какой-то дверью. Их заставили бегом пробежать по коридору и всех вместе заперли в какой-то зарешеченной комнате.

— Здание суда, — сказал кто-то из несчастных. — Надо же, даже судить будут…

Куликов понял прозвучавший сарказм. Суд в военное время, то бишь трибунал, дело чисто формальное, приговор уже давно всем вынесли, просто создают видимость демократической законности. Ну и потом, раз есть суды, судьи значит нужно соблюсти все процедуры, тем более если для всей этой показухи есть время. А оно по всей видимости еще есть.

Спустя какое-то время арестованных стали уводить по одному, примерно каждые пять минут, значит судебный процесс особо не затягивался. А может судей несколько. Но Вадим считал что верно первое предположение.

Наступила очередь Вадима. Двое военных полицейских отконвоировали его в зал суда и заперли как зверя в клетку, даже наручники не сняв. И правильно, зачем лишняя морока, если их через несколько минут снова одевать?

В зале естественно не было никаких присяжных и заседателей. Как отсутствовала защита. Имелся лишь государственный обвинитель и судья, даже без пары помощников по бокам.

Военный судья – полковник, кивнул обвинителю и тот даже не встав, монотонно зачитал:

— Куликов Вадим, вы обвиняетесь по статье 338 Уголовного Кодекса Российской Федерации, то есть в попытке дезертирства путем подкупа должностного лица с целью получения подложных документов. Пойманы с поличным, процесс дачи взятки зафиксирован камерами видеонаблюдения. Вам есть, что сказать в свое оправдание?

Куликов только сплюнул. Ну что тут можно сказать?! За плевок он правда заработал хмурый взгляд от конвоира с немым обещанием наказания за столь непочтительное отношение к трибуналу.

— Ясно, — сказал уже судья, даже не поморщившись от плевка на пол, и приговорил: – Обвиняемый старшина Куликов Вадим, вы в период военного времени решением полевого суда за попытку дезертирства лишаетесь звания, всех наград и приговариваетесь к трем годам дисциплинарного батальона. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Следующего…

У Вадима помутнело в глазах и он едва удержался на враз ослабевших ногах.

Три года… Столько война не продлится и уж конечно в штрафбате, так долго не живут.

Да именно в штрафбате, потому как дисциплинарные батальоны давно уже никто по-другому не называл. И задачи на этой войне они выполняли точно такие же как сто лет тому назад их предшественники.

Не успели вытолкать за дверь Вадима, как в зал суда вталкивали очередного подсудимого.

После суда всех осужденных на том же самом автозаке повезли на восток.

— Кажись все… на фронт почапали… — буркнул кто-то.

— А то… на фронте свежее пушечное мясо срочно требуется, — согласился еще один штрафник.