Лев Георгий - Идущие на смерть

Сначала Вадим подумал что это барханчики, но тут же пришла мысль, что тогда субтеррину начало бы качать как на хорошей волне. Мысль о том что толщина снега уменьшилась и потому вспахивается песок, тоже не подтвердилась.

А потом "Крот" буквально врезался в стену из снега, настоящий сугроб и выскочил на… дорогу. Вадим сразу понял, что ей пользовались еще совсем недавно. Падающий снег не успел скрыть все следы.

— Мы на дороге! — закричал Куликов по рации для Коростина.

— Что?

— На дороге говорю! Мы на правильном пути!

Субтеррина снова врезалась сугроб и сошла с накатанного пути.

— Подверни чуть влево!

"Крот" на полном ходу подправил курс, и теперь шел параллельно дороге.

Погода вдруг начала меняться. Снег теперь стал мокрым, липким, еще немного и из-под траков субтеррины начала вылетать песчаная грязь. Еще через несколько километров снег быстро истончился и теперь "Крот" шел по насыщенной влаге песку.

Пошел натуральный дождь.

Скорость резко упала, так как многотонный подземоход стал проваливаться в песчаную жижу под собственным весом. Это было чревато тем что они могли банально застрять. Но три пары широких гусениц не дали "Кроту" застрять.

Но вот дождь прошел, точнее "Крот" преодолел его полосу, хотя тут и там еще возникали локальные дождички, но основная стена воды лила позади, а впереди…

Впереди творилось что-то странное. Били молнии. Все бы ничего, но они били не с небес в землю, а из земли в небеса и потом эти электрические разряды расходились по низким черным облакам во все стороны, словно сеть трещин по стеклу.

Это было так необычно и так завораживающе, что Куликов чуть не поплатился за это жизнью. Во первых "Крот" мог влететь в свежее русло, сейчас сухое, пустыня впитывала влагу без остатка и без постоянной подпитки не один водоем не мог существовать, а во вторых под самыми облаками летела целая эскадрилья самолетов. Спасибо системам сервдоспеха, который выделил метки в автоматическом режиме и предупредил об обнаруженных целях миганием красных квадратиков на зеленом фоне ночного видения.

Самолеты их тоже заметили и подправили курс на встречный.

— Стой!!!

Субтеррина затормозила.

— Хотя нет, продолжай идти вперед! Сейчас мы скатимся в промоину и нам срочно следует уходить в глубину!

— Проблемы?

— И очень большие! Самолеты по нашу душу!

Подземоход действительно плавно скатился в промоину и упершись в противоположны бережок носом заработал фрезерами и шнеком.

— Но есть и хорошие новости! — воскликнул Вадим спустившись вниз.

— Какие?

— Я видел эту чертову установку! И это что-то, ты уж мне поверь!

— Далеко она?

— Прямо по курсу. Дистанция… каких-то жалких двадцать километров!

— Нам бы только их пройти… эти жалкие двадцать километров…

Ударные волны взрывов, достигшие подземоход, сказали со всей ясностью, что китайцы им постараются помешать, во что бы то ни стало.

"Крот" уходил на глубину с максимально возможной скоростью и чуть ли не вертикально, под углом не меньше шестидесяти градусов. Вадим и Анатолий чувствовали, что ракеты или бомбы пущены по ним скорее от отчаяния. Они каким-то чудом проскочили сквозь заслоны, снег ли тому причиной или просто их никак не ждали так скоро и близко, но к своей цели они подобрались действительно ближе некуда. А это значит, что китайское командование, тот кто отвечает за сохранность "погодной установки" пойдет на самые отчаянные меры, чтобы защитить ее.

И он пошел на эти меры.

Субтеррина успела заглубиться на сто метров и лишь немного выровнять дифферент, когда сотрясло так… как не трясло еще никогда.

Сознание от настигшей их ударной волны погасло.

Все лампочки на приборной панели что не лопнули, горели или мигали красным цветом. Орал ревун. Наверное именно от его в высшей степени противного завывающего крика Вадим и очнулся.

— Оптимус…

Анатолий повис на ремнях в своем кресле.

— Ты живой?

Вадим попытался расшевелить своего товарища. Его голова болталась, но тут он очнулся и встрепенулся.

— Что произошло?!

— Нас достали атомной бомбой…

— Проклятье…

Коростин рывком приблизился к какому-то прибору.

— Мы в жопе… — произнес он таким мертвым голосом, что Куликов ему безоговорочно поверил. — Реактор накрылся медным тазом… упало давление в теплообменнике… где-то произошел прорыв… радиация зашкаливает… перегрев системы… реактор может рвануть в любой момент… Ну а о таких мелочах как повреждении системы охлаждения корпуса и жизнеобеспечения думаю даже упоминать не стоит.