Александр Архиповец: Вальс Бостон

– Я – астальд?

Мое изумление весьма позабавило Диану. Она смотрела приблизительно так, как Мерли в начале нашего знакомства.

– Малыш, тебе еще никто не успел сказать, что астальдами не рождаются? Ими становятся.

– Тогда не пойму, зачем? К чему весь этот маскарад с прислугой?

Улыбку и веселость с лица Дианы словно ветром сдуло. Их сменила печаль.

– По мере того, как мы взрослеем, понемногу отмирают человеческие чувства, эмоции, а со временем и память. Венец развития – могущество и безумие. Как у Цезаря. А ты… ты еще совсем юный… – почти живой. Умеешь радоваться и сердиться, любить и ненавидеть. С тобой мы как бы возвращаемся к жизни – чувствуем, наслаждаемся человеческими эмоциями.

– Все равно не понимаю… Выходит вы… мы – вампиры.

– Ну зачем сразу вампиры? Какая ерунда! – казалось, она обиделась. Но нет! Продолжила так же спокойно и ровно.

– Скорее мы похожи на бабочек, летящих на аромат свежего цветка. Наслаждаемся нектаром. Ведь нельзя же назвать бабочек вампирами?

Я, не зная, что сказать, промолчал.

– К тому же за цветами нужен уход. Не так быстро завянут.

– И что, на каждый новый цветок?

В зеленых с позолотой глазах вспыхнули лукавые искорки. Диана перевернулась на живот, демонстрируя умопомрачительные ягодицы. Согнула в коленях ноги. Я зачарованно смотрел на розовые пятки, маленькие пальчики.

– Да ты никак ревнуешь, милый мальчик? Какая прелесть!

– Я? Нисколько!

– Ну-ну… Чувства и ощущения отмирают не сразу. Пройдут столетия, прежде чем поймешь. Нам тоже кто-то нравится, а кто-то – нет, и далеко не каждый цветок может даровать нектар любви.

Шаловливые пальчики вновь побежали по моей груди, животу. Все ниже и ниже… – к желанной плоти…

– Есть вещи, которые силой забрать нельзя… В отличие от крови и плоти… Это – любовь. Не только секс, а именно любовь. Она оживляет наши чувства, будит воспоминания, раздувает почти угасшие искорки жизни… Настраиваясь на твою сущность, мы тоже любим и наслаждаемся, упиваемся каждой драгоценной секундой… Ради этого стоит рисковать…

– Рисковать?

– Это придает еще большую остроту.

Теперь за пальчиками скользили горячие, по-девичьи нежные губки.

– Нам попался редкой красоты цветок. Не чета Фарадею… Разве можно его упустить? Здесь все средства хороши…

– Фарадею?

Задержал ее руку.

– Расскажи мне про него.

Но губы Дианы были требовательны и настойчивы, не желали больше ждать.

– Чуть позже.

Похоже, эта "бабочка" одним нектаром не ограничится… Ох…

– Фарадей… он был на тебя похож… и непохож…

Я еще тяжело дышал и с трудом понимал, о чем говорит Диана.

– …как и другие аборигены этой реальности. Мир Паука, с одной стороны – калечит и откладывает неизгладимую печать, а с другой – обогащает и закаляет. Вы – словно хорошо выдержанное, ароматное вино. Умеете чувствовать и любить, как никто другой. Притом каждый неповторимо, по-своему. Кто с веселой ехидцей, кто романтически нежно, ну а кто неистово и страстно…

Приподнявшись на локтях, неотрывно слушал, смотрел во внезапно постаревшие глаза. Сколько лет моей юной фее? Сто, двести, пятьсот, а может, и вся тысяча?… Помнит ли прежнюю жизнь, любовь? Думаю, сейчас ее об этом спрашивать не стоит…

– …но случаются однолюбы. Поверь, малыш, бывает и так! Он не мог позабыть, разлюбить ту – единственную – из прошлой жизни. Фарадей не сердился, каждый раз безошибочно отличая подвох. Потешался над нами и не прекращал искать путь, чтобы вернуться. Но ведь возвращаться-то некуда, – утонули вместе! Она выплыла на середину реки, а он, спасая, так и не отпустил… Красивая история, малыш… Верно? Как Ромео и Джульетта!

"Вот так Фарадей!" – подумал я и поинтересовался:

– И что, нашел?

– В прошлое дороги нет! Он мог утешиться с хорошей, почти абсолютной копией, но не захотел…

– И что дальше произошло?

Быстрый, недоверчивый взгляд.

– Тебя ведь для того и прислали. Вот и разбирайся… Совет один: будь осторожен с Цезарем… Шуток не понимает, а на-смешек не терпит.

"Вот она! Ниточка, за которую можно уцепиться. То ли случайно, то ли специально Диана хочет навести на след. А может, он ложный?"

– Вообще-то, малыш, ты мне симпатичен. Знаешь что, возвращайся лучше к себе домой. В Зоне тебя даже Цезарь не достанет.

– А что – так опасен?

– Говорила же – безумен. Считает, что все кругом – карточная игра. Да и нас он тебе может не простить, а узнает наверняка.

– Кто вы ему? Сестры, любовницы, наложницы, жены?