Федор Вихрев - Третий фланг. Фронтовики из будущего

Алексей Владимирович, я полагаю, поручение вы выполнили. А теперь прошу отдать приказ доставить меня домой.

Скулы майора свело судорогой. Несколько секунд сверля меня взглядом, майор напряженно думал, после чего молча выписал пропуск на выход, и давешний капитан сопроводил меня до автомобиля.

Через полчаса, в окно той же «эмки», я тщетно пытался разглядеть затемненную столицу.

Увы, но привезли меня не домой, а к неприметному трехэтажному особнячку на улице Горького.

Когда мы вошли в здание, я понял, что это гостиница для военнослужащих. Дежурный молча протянул капитану ключи, и тот, проводив меня до номера, сообщил, что можно отдыхать, но отлучаться не следует, так как вскоре меня вызовет Верховный Главнокомандующий. После чего, козырнув, пошел по коридору к лестнице. Мелькнула мысль: странное поведение для представителей наших доблестных органов. И какой можно сделать вывод? А ведь мы наблюдаем реакцию на Феномен.

После долгого пути, гремящих моторов и нервотрепки в ушах стоял гул, и я, наслаждаясь тишиной, на грани между сном и явью запоздало подумал: «А могло быть и хуже».

Вызов к Сталину состоялся вечером следующего дня.

По дороге я анализировал поведение старшего майора НКВД Чижова. Сейчас, спустя почти сутки, стало очевидно, что каких-либо конкретных указаний на мой счет он не получал. Скорее всего, ему приказали проверить мою реакцию, возможно, слегка вывести из равновесия, без каких-либо уточнений. Только этим можно объяснить столь быстрое разрешение от моего пребывания на Лубянке. Видимо, майор решил, что задание выполнено неукоснительно точно. Да, майор, не самую чистую ты выполняешь работу, а глаза у тебя были, как у побитой собаки, или мне так только показалось? Может, причина в усталости? Впрочем, никто тебя майор насильно на эту работу не тянул, в этом деле, брат, каждый сам выбирает свой путь.

А почему не предположить, что инициатором этого странного происшествия стал сам товарищ Сталин? Что может говорить против этого? Да ничего, собственно, кроме, может быть, положения Верховного. Ну а что говорит за то, что инициатором был именно он? А вот тут-то как раз – теплее. Майору явно запретили как-либо воздействовать на меня, не исключено, что даже словесно воздействовать. И ведь только в этом случае мой демарш мог удовлетворить товарища старшего майора.

Если бы инициатором проверки являлся некий руководитель отдела, то указания, а равно и линия поведения следователя оказались бы много жестче, знаем мы ретивость таких начальничков. А если инициатор – товарищ Берия? И в этом случае, вернее всего, реакция стала бы намного жестче. Вряд ли железный нарком смог удержаться от некоторого «обычного» для «Госужаса» уровня давления, да и нетипично для опричника высшего ранга вмешиваться не в свое дело. В таких делах он и подумать не посмеет, не согласовав любой шаг с Хозяином.

А не наводит ли вас, товарищ Карбышев, на грустные размышления тот факт, что многие руководящие посты в Советской России занимают граждане с нерусскими фамилиями?

Особенно теперь, после ознакомления с национальными чертами грузинского характера. Да, да, теми самыми чертами, что в мире наших гостей проявили себя с очень неприятной, даже страшненькой стороны?

А вы не думаете, что, носи высшее должностное лицо государства русскую фамилию, наше государство стало бы милосерднее?

С другой стороны, а вы, товарищ Карбышев, кто вы по национальности? Но при этом вы не согласны со многими действиями Сталина. Так при чем тогда национальность?

М-да. Опять задачка из разряда не имеющих однозначного решения.

Когда за мной затворилась дверь кабинета Сталина, я доложил: – Товарищ Верховный Главнокомандующий, генерал-лейтенант Карбышев по вашему приказанию прибыл.

Сталин секунд десять разглядывал меня, после чего, указав трубкой на стул, сказал: – Присаживайтесь, товарищ Карбышев. Мне доложили, что вы не вполне правильно себя вели в отношении, — Сталин на мгновение замялся, — наших товарищей из будущего.

Мне показалось, что товарищами называть гостей из будущего ему не хотелось. Да, умеет задавать вопросы Иосиф Виссарионович.

— Товарищ Сталин, в своих действиях я исходил из условия проявления Феномена, не относящегося к нашему миру.

— Ви называете это фэномен? А окажись они в лапах фашистов, что могло произойти, ви представляете? Или интересы страны вас не беспокоили, товарищ генерал-лейтенант?