Андрей Левицкий: Пароль: «Вечность». Падение небес

Обе ракеты попали в цель, одна угодила в кабину, взрыв другой разрубил хвостовую балку. Но за мгновение до этого вертолетчики, развернув машину, успели дать залп.

Я летел к статуе. В кабине пронзительно запищала сигнализация, и руки сами легли на ручку катапультирования.

Две ракеты сближались с моим самолетом лоб в лоб. Когда я рванул рукоять, сработали пиропатроны и над головой сорвало фонарь. Ремни врезались в плечи, перегрузкой сдавило грудь, и кресло вместе со мной выбросило вверх из кабины.

Самолет мгновенно ушел вперед, и через миг там громыхнуло. Лицо обдало волной горячего воздуха.

Загоревшийся штурмовик врезался в статую и расколол ей голову. Железная Женщина вздрогнула, но устояла.

Быстро осмотрев купол, я расправил стропы. Бросил взгляд на горящие обломки своего «летающего танка», упавшие к подножию монумента, определил направление ветра и начал снижаться.

Далеко внизу из кустов на набережную выскочили два человека в черных шлемах и серо–зеленых, как и у меня, комбинезонах. Один замахал руками.

Наемники. Я шумно выдохнул – свои! Хорошо, ветер дует в нужную сторону…

Ударившись ногами в асфальт, упал, перекатился на бок и сразу вскочил.

– Не ранен? – спросил подбежавший ко мне черноусый наемник. Лицо его показалось знакомым, хотя изза шлема и больших темных очков трудно было разобрать толком. – Ну ты силен, пилот! Мы с Барцевым видели, как ты вертушку разделал.

– Опанас, валим быстрее! – крикнул второй.

Он опустился на одно колено и поднял автомат, глядя в сторону холмов.

Я отстегнул парашют, сбросив подвесную систему, вытащил из кобуры под мышкой пистолет–пулемет «кедр» и разложил приклад. Статуя, в которую врезался мой самолет, высилась над нами – голова расколота, строгое металлическое лицо в черных подпалинах. В трещине выступили края оплавленной арматуры.

– Куда теперь? – спросил я.

– К Крещатику, там точка сбора, – ответил черноусый Опанас. – Не удержим Киев, армия из нейтралитета вышла. Ты в курсе?

– Ничего не слышал. – Я вынул магазин из пристегнутого к голени подсумка и зарядил «кедр». – Когда?

– Минут с десять как прошла инфа по радио. Сообщение только приняли, тут же связиста нашего гвардейцы подстрелили, и станция вдрызг. Но мы успели узнать: армейские части уже на бульваре Шевченко, там на президентскую гвардию напоролись.

Значит, армия. Третья сила вступила в конфликт… Я нащупал подсумок с гранатами на поясе, открыл клапан.

С армией тягаться бесполезно – задавят быстро, надо валить. Получается, что глава одной из самых крупных украинских партий не рассчитал силы. Он собрал в Киеве ополченцев, разбавил их отрядами наемников и нанял летчиков для проведения «миротворческих мероприятий» в родном государстве, власть над которым очень хотел заполучить. Да не вышло. Премьер–министр ввела чрезвычайное положение, президент отменил его, а сейчас в дело вмешались сохранявшие нейтралитет армейские генералы и заварилась такая каша, что нас бросили на произвол судьбы.

Я стал рассовывать гранаты по карманам.

– А что президент?

– Убит, – сказал Опанас. – Премьер–министр договорилась с генералами. Хотя такой слушок еще прошел, будто это туфта, президент на самом деле в Москву успел свалить и к русским за помощью обратился. Хрен поймешь, правда или брешут.

Ну да, обратился он там или нет, а наш наниматель, потерпевший поражение, уже, наверное, летит на личном самолете куда–нибудь на Мальдивы. Армия скоро сомнет президентскую гвардию. Премьер–министр при поддержке генералов – если только русские вовремя не введут свои войска, проигнорировав протесты Евросоюза, – станет первым диктатором Нэзалэжной Украины. А нас, ставших ненужными ополченцев с наемниками, просто раздавят, как мошку между двумя ладонями…

Теперь каждый за себя – надо выбираться из этой мясорубки.

Обидно, что мне заплатили только половину обещанной суммы и вторую часть оставшихся денег теперь не видать. А ведь хватило бы покончить наконец со всем этим и открыть свое дело…

– Выбираться надо. – Барцев оглянулся. – На Майдане грузовики ждут.

– Почему на Майдане? – удивился я. – Он же внизу, между холмами. Кто в таком месте сбор устраивает?

Опанас пожал плечами:

– Не знаю, говорят, на Институтской сейчас еще опасней, а с другой стороны…

Он не договорил – присел, дернув меня за рукав, когда с холма за статуей донесся шум мотора, а следом беспорядочная стрельба.