Влад Савин - Днепровский вал

В том, что разведка в ночь на 23 мая не состоялась, виноват исключительно генерал Дона-Шлодиен. Его рассказы про ужасы Восточного фронта, что русские поставили себе на службу нечисть, оборотней, вервольфов, которые приходят ночью, убивают, взрывают, похищают, и растворяются во тьме, произвели весьма сильное впечатление, причем некоторые из наших ветеранов это подтвердили, у русских действительно есть великолепно обученные для действий ночью разведчики-диверсанты. Казалось весьма вероятным, что русские, так же находясь под воздействием «тумана войны», попробуют прояснить обстановку — и в итоге, главное внимание этой ночью уделили не столько разведке, сколько противодиверсионным мероприятиям, взяв под тщательную охрану все штабы, узлы связи, склады горючего и боеприпасов — объекты, наиболее часто подвергающиеся нападению диверсантов. Так же чья-то умная голова предложила не рисковать посылкой разведгруппы в русский тыл, «так мы скорее сами обеспечим их нашими пленными, чем захватим кого-то из них», а ловить русских разведчиков на нашей территории, для чего недалеко от переднего края был спешно организован демонстративный ложный «штаб», возле которого замаскировались группы захвата. Ночь прошла в тревожном ожидании, Дона-Шлодиен, как мне сказали, не спал вообще, как и некоторые офицеры моего штаба, да и я лег с «вальтером» под подушкой, поставив автоматчиков возле своего штабного фургона, это казалось вполне разумной предосторожностью.

Ночь, однако, прошла без инцидентов. Так как пленных не было, пришлось довольствоваться авиаразведкой. После чего «штуки» нанесли удар по обнаруженным целям, и в небе повисла «рама»-корректировщик, зенитный огонь противника был слабым. Ударила артиллерия, затем, строго по плану и графику, началась атака. Первыми должны были, как обычно, идти французы, во искупление того, что отсиживались два года, пока немцы воевали, без всяких обид. 4я французская пехотная дивизия, за ними развернулись наши 17я и 21я танковые, усиленные «тиграми» 504го и 508го тяжелых танковых батальонов. Французы также были фактически все моторизованы, пехота на бронетранспортерах, в сопровождении танков, интересно что это были трофейные английские «крусейдеры» и «юниверсалы», этот тактический прием, ставить трофейную технику в передовой отряд, не однажды позволял нам внезапно сблизиться с врагом. Четыреста танков, в том числе без малого сотня «тигров», атаковали после авиаудара и мощной артиллерийской подготовки, корректировщики работали превосходно, я слышал от Гагенбека, что русские очень умело препятствуют нашим радиопередачам, глушат и даже умышленно искажают наши сообщения, но сейчас не было ничего.

Все было кончено на удивление быстро. Со стороны противника не было ни маневра силами или огнем, ни вообще сколько-нибудь заметного управления боем. Когда танки ворвались на его позиции, почти не понеся потерь, стрельба с той стороны прекратилась. А еще через полчаса меня вызвал на связь Гагенбек, вам надо это видеть, герр генерал! И захватите наших берлинских гостей, журналистов с кинооператором.

Строй офицеров, безупречно четкий. Все в идеально вычищенных парадных мундирах, с аксельбантами, в конфедератках, с блестящими саблями. Позади них знаменосец в такой же форме держит склоненное бело-красное полотнище. А еще дальше угрюмая толпа солдат, уже безоружных, многие без касок и даже ремней — отделенная от меня цепочкой «тигров» 504го батальона. Мои гренадеры смотрят с брони, курят, смеются, и лишь эти с саблями предельно серьезны. Один, наряженный больше других, совсем как павлин, на поле боя абсолютно неуместно, делает шаг вперед.

Генерал Андерс, командующий 2 м польским корпусом, просит вас, герр генерал, принять добровольную и почетную капитуляцию…

И где же вы, такие чистенькие, отсиживались все сражение? На позициях, по которым после авиаудара и хорошей артиллерийской подготовки прошлись четыре сотни танков с мотопехотой, а панцергренадеры в горячке боя пленных не берут? Значит, это и есть тот самый корпус, который Сталин вооружил против нас, а они как-то оказались в Иране? Но от судьбы не уйдешь, попались нам не под Сталинградом — здесь, в Египте.

А где русские? Их тут нет и никогда не было — только подчиненные ему, Андерсу, польские войска. Он, генерал Андерс, всегда был другом Германии и искренне ненавидел сталинский режим. И всеми силами старался избегнуть сражения вверенных ему польских солдат с вермахтом, и собирался при первом случае повернуть оружие против проклятых русских.