Array Array - Последнее предупреждение

Люк Скайуокер был несколько часов на звездном разрушителе и уже дошел до состояния полной прострации. Предел, после которого перестаешь удивляться и щипать себя за рукав, был пройден после приземления шаттла в главном ангаре «Девастатора». Необычное воодушевление, ощущение того, что жизнь круто повернула, сменилось тревогой. Он был готов ко всему. Но не к почетному построению, которое встречало их, не к тому, что офицеры будут замирать и отдавать честь Вейдеру. Первоначальное мнение о статусе попечителя приходилось пересматривать. Друг Энекина, видимо, был главным и тут. Примерив новую форму (военная, но без знаков различия) Люк в очередной раз пожалел об Академии. Ему здесь нравилось. Нравился образцовый порядок вокруг, подтянутые и немногословные офицеры, так отличающиеся от татуинских обывателей. Даже он сам в новой одежде нравился себе намного больше. Уже не фермер из Анкорхэда, а вполне приличный юноша, почти столичный: пока молчит. И Люк это прекрасно сознавал.

М-да: как ни крути, а единственный объект, который Скайуокеру НЕ нравился, звался Дартом Вейдером. Краткое, но эмоциональное общение с опекуном разрушило былую неприязнь: и все. «Друг Энекина желает добра, но отказывается подпускать его близко», - вот, вкратце, финал этого общения. Вейдер казался Люку человеком вроде и не плохим, но здорово себе на уме, а это почти исключает доверие.

«Верь ему. Или - не верь. Но, пожалуйста, определись в приоритетах», - посоветовал сам себе Люк, остановившись у двери мед. отсека. Информация - вот, что тебе нужно. А единственный способ ее получения - общение. Есть еще компьютеры, но Люк весьма здраво представлял уровень своей подготовки. Любопытство хорошо на гражданке: а на военном корабле вполне сойдет за диверсию. Его ведь наверняка вычислят. Возможно, юноша и вырос в пустыне, но отлично понимал: в любом коллективе круг негласных «нельзя» куда шире очерченного Вейдером минимума. Ему понравился новый мир, и сейчас Скайуокер планировал жить строго по правилам. Пока. А выяснять границы дозволенного опытным путем как-то не хотелось. Люк мысленно пожал плечами: как источник информации врач ничем не хуже любого другого имперца.

Люк зашел в кабинет как раз в тот момент, когда Линнард ухитрился привести сенатора в чувство. Картина была еще та: еще один мужчина без униформы (Скайуокер считал, что Вейдер тут уникален) обнимает за плечи красивую женщину, чье лицо куда белее платья. По помещению распространялся резкий химический запах. Сдерживая тошноту. Люк подумал, как можно приводить людей в сознание такой гадостью? Хотя, наверное, только гадостью и можно. От подобного аромата лично он сбежал бы на край света. Мужчина стремительно повернулся, когда полностью раскрывшиеся створки двери издали мелодичную трель, - и юноша запоздало подумал о субординации. Человек, не затрудняющий себя униформой на имперском судне, должен был быть либо полным нулем, либо крупным начальством. Памятуя о Дарте Вейдере, Скайуокер быстро склонился к последнему.

- Простите меня, сэр: - начал, было, Люк, но этот необычный - врач? - быстро оборвал его оправдания.

- Не стой столбом. Раз уж зашел - помоги леди. Где твои манеры?

У Люка покраснели даже уши. Что бы сказала тетя Беру, увидев подобное? Вероятно, что-то вроде: «Какого хама я воспитала!». Юноша немедленно подбежал к таинственной даме и помог усадить ее на кушетку. Женщина кивнула с царственной благодарностью, и молодой человек замер, не в силах оторвать глаз от ее профиля. Наверное, так должна выглядеть Императрица: если у Его Величества есть супруга. В истории Люк разбирался куда хуже, чем в воинских уставах. Ибо, если первое интересовало ЕГО САМОГО, то о втором он знал лишь со страниц школьных книг, грешащих пробелами. И еще от Бена - но сомнительно, что слова отшельника достовернее бреда учебников. Их авторы искажают истину для одного, Кеноби - для другого, Вейдер - вероятно, для третьего. Юный Скайуокер усвоил постулат о вреде слепого доверия - и теперь верил только глазам. И теперешнее зрелище толкало лишь к одному - согнуться в поклоне перед Леди, достойной поклонения.

Зейн Линнард наблюдал за происходящим с понимающей улыбкой. Мальчик не глуп, но Мотма - слишком сильный удар по провинциальным нервам. Ничего, выдержит. Такой вещи, как наследственность, еще никто не отменял. Специалист, готовый написать трактат на тему «о невозможности выбить Вейдера из колеи», и правда мог только улыбаться.