Вадим Кошелев - Родятся Чудовища

"Родятся чудовища, которые будут ни людьми, ни животными. А многие люди, которые не будут иметь отметины на теле, будут иметь отметины в душе. А потом наступит время, когда вы найдете в колыбели чудовище из чудовищ — человека без души…"

Григорий Распутин

Над Мертвым городом круглый год нещадно палило солнце. За день руины превращались в пекло и сами становились источником нестерпимого жара. Жгучий ветер с пустыни еще больше усиливал зной — поднимал тучи пыли, превращая Мертвый город в адскую душегубку.

Ночью жара спадала. Тогда из подземных катакомб появлялся ядовито-свинцовый туман и расползался среди заваленных железобетоном улиц. Затем поднимался вверх — окутывал липкой пеленой мертвые каркасы полуобвалившихся высоток, залезал в их пустые оконные глазницы, оседал в пеналах некогда бывших квартир.

Под утро туман густел еще больше, но с восходом рассеивался, являя миру страшные картины человеческой трагедии. Свежие пятна крови, черные кляксы плазменных зарядов, ломаные линии трассирующих пуль на бетонных стенах. В ту ночь незримый художник разрисовал южные окраины города. Здесь приняли свою смерть несколько десятков людей, так и не сумевших вырваться из проклятых руин.

Среди хаотично разбросанных тел застыла в позе эмбриона молодая женщина, еще совсем девчушка. Она умирала на глазах годовалого ребенка, а ее неприкрытое, измазанное кровью тело сотрясали предсмертные конвульсии. Облаченный в рубище малыш сидел рядом с агонизирующей матерью и беспомощно озирался вокруг широко открытыми, полными слез глазами.

В темноте ближайшего подвала мальчуган заметил две светящиеся недобрым огнем точки, отчего испугался еще больше, заплакал. Наблюдающий за ним марлок понял, что обнаружен и неохотно вылез из своего укрытия. Оказавшись на поверхности, недовольно сожмурил свое бледное, лишенное какого-либо волосяного покрова лицо. Лениво, в развалку, опираясь оземь длинными руками, стал двигаться к ребенку.

В отличие от лысой, приплюснутой широким лбом головы, тело бионоида было сплошь покрыто густой растительностью, а из одежды имело лишь набедренную повязку.

При виде приближающегося существа малыш разразился просто истерическим плачем. Детский крик неприятно резанул марлока по ушам, заставил ускорить шаг. Не доходя до ребенка нескольких метров, с виду неуклюжая тварь вдруг резко сгруппировала свое мощное тело и, распрямившись подобно пружине, стремительно прыгнула на свою беззащитную жертву. Правда, достичь малыша бионоиду все же не удалось. Хлопнул пистолетный выстрел, и непонятно откуда пущенная пуля пробила правую височную кость марлока, оборвала на излете его смертельный прыжок. Подняв тучу пыли, тварь рухнула рядом с вопящим во все горло мальчуганом.

Тут же неподалеку образовалось еще одно пыльное облако. С верхних перекрытий на груду битого кирпича спрыгнула девушка, которая и совершила роковой для бионоида выстрел: двенадцати зарядный Заугер еще дымился в левой руке молодой особы.

Если бы плачущий ребенок разбирался в женских прелестях, то, несомненно, оценил необычную внешность своей спасительницы. Девушка была красива. Причем обладала какой-то кукольной, совсем ненатуральной красотой. Ее практически идеальную фигуру выгодно подчеркивал обтягивающий темный комбинезон. А слишком правильные бледно-восковые черты лица оттеняли густые каштановые волосы, забранные в хвост. Пружинистая походка, цепкий взгляд, бесстрастный лик — от молодой особы просто сквозило холодом, и лишь два бездонных колодца васильковых глаз сильно портили имидж безжалостной убийцы бионоидов.

Имя девушки также никоим образом не вязалось с ее образом жизни и напоминало о временах, которые хотелось побыстрей забыть. Поэтому молодая особа предпочитала прозвище — Когтистая, что досталось ей от одного незадачливого ухажера.

Девушка осмотрелась по сторонам, после чего сверилась со своим наручным видавшим виды сканером. Не определив опасности, она поправила висевший за спиной небольшой вещмешок и направилась к плачущему ребенку, на ходу убирая Заугер в наплечную кобуру.

Место недавней трагедии не вызывало положительных эмоций: умирающая женщина лежала в луже собственной крови, держась обеими руками за окровавленный живот. Убийство беззащитного существа поражало своей жестокостью, но на холодном лице Когтистой читалось полное равнодушие. Без тени сострадания девушка присела рядом с ревущим дитем, протянула флягу с водой. Малыш жадно прильнул к фляге, вцепившись в нее обеими ручками, благодарно замолчал.