Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой!

— Этой работой удовлетворен. Сейчас можете быть свободны до двадцати часов. Советую отдохнуть, так как ночь сегодня у всех нас будет бессонная.

— Спасибо, товарищ генерал армии. Пойду отдыхать, чтобы к вечеру быть в полной боевой готовности.

На самом деле сразу отправиться отдыхать не получилось. Сначала поехала на стрельбище. Настрелялась из всех своих стволов. Заставила стрелять Лешу. Он понемногу делает успехи. Из винтовки и пистолета уверенно попадает в корпус. Уже хорошо, если вспомнить с чего он начинал. С автоматом тоже есть подвижки. Так что скоро у меня будет шофер-стрелок, что всегда неплохо. А при стрельбе из арбалета он вполне может давать мне фору.

После стрельбы я самым тщательным образом вычистила свое оружие, а Леша, под моим присмотром, свое. Вот только после этого я со спокойной душой покатила в общежитие отдыхать. Там перед «дневным сном» еще раз прокрутила в памяти данные по партизанской базе, включая координаты проводника и пароль, после чего, наконец, успокоилась и, повертевшись в кровати минут десять, уснула. Проснулась, как по команде, полседьмого. Снова тщательно проверила все наличное оружие. Подобрала магазины к пистолетам — пачки патронов я хранила в штабе. Немного подумала и решила взять с собой все-таки баульчик вместо чемодана. Потом еще подумала и вместо баула взяла вещмешок. Сложила туда все необходимое и пошла на улицу. Леша меня уже ждал.

Сначала мы заехали в опустевшее здание штаба округа. Там я прошерстила свою каморку. Мы с Лешей распихали все, что смогли, по машине, пытаясь соединить несоединимое: чтобы ничто не мешало и чтобы все было под рукой. Кое-как справившись с этой задачей, мы поехали в реальный штаб. Там тоже было заметно меньше народа, по сравнению с обычными днями. Понятное дело — все командармы и комкоры разъехались по своим армиям и корпусам. Здесь теперь остались только штабные работники и, разумеется, вся служба обеспечения. Жуков о чем-то совещался с Климовских. Порученцев в комнату к командующему пока не приглашали. Поэтому я привычно нашла себе уголок и задремала. Где-то в районе часа ночи проистекло какое-то шевеление: из наркомата обороны пришел грозный приказ о приведении всех частей округа в боевую готовность. Так как реально все и так были готовы, то приказ просто перенаправили во все три армии округа. Теперь мне уже было не до сна. Я просто физически чувствовала, как нарастает напряжение. Хотя внешне все вели себя, как обычно — ходили, негромко переговаривались, писали какие-то бумаги, отсылали и принимали сообщения.

Где-то около трех часов ночи совещание у Жукова закончилось, он открыл двери своей комнаты и мы с Селивановым и Коротыгиным зашли внутрь. Оба генерала выглядели чем-то довольными. При мне Жуков снял трубку и позвонил командующем авиацией генералу Копцу.

— Иван Иванович. Поднимай дежурные истребители в воздух. При нарушении государственной границы и углублении чужих самолетов более, чем на 10 километров, приказываю открывать огонь на поражение. Да, никаких дополнительных приказов сверху. Пролетел глубже 10 километров — значит это уже не провокация, а грубое нарушение государственной границы.

Положив трубку, Жуков осмотрел комнату, которая без привычных портретов на стенах выглядела как-то необычно.

— Ну что товарищи. Будем ждать. Посмотрим, правильно ли нас информировала наша разведка. Думаю, что в течение часа или двух все станет ясно.

Как раз при этих словах на столе у Жукова зазвонил телефон. Жуков снял трубку, и даже при не очень ярком свете я отчетливо увидела, как его лицо посерело. Послушав несколько секунд, он только сказал: «Спасибо, я понял», — и положил трубку. Тут же зазвонил второй телефон. Снова: «Спасибо, я понял.» После этого Жуков снял трубку телефона правительственной связи.

— Товарища Сталина. Жуков, срочно. Товарищ Сталин, докладываю. Посты ВНОС только что сообщили, что государственную границу СССР начали пересекать самолеты в большом количестве. Точное число нарушителей пока неизвестно, но счет идет на сотни. А пограничные части подвергаются интенсивному артиллерийскому обстрелу. Товарищ Сталин. Это ВОЙНА!

Конец первой книги

кандидат в мастера спорта

Речь идет о фильме «Человек за бортом» С Куртом Расселом и Голди Хоун

Аня вольно интерпретирует определение материи, как объективной реальности, существующей независимо от нашего сознания и данной нам в ощущениях… В. И. Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм».