Дмитрий Никитин - РЯВанш!

Корабли контр-адмирала Порембского открыли огонь с 40-кабельтовых по хорошо видимым в 40 кабельтовых на правом крамболе японским крейсерам. Кроме "Нахимова", "Корнилова" и "Истомина" стреляли из 102-мм орудий и идущие в кильватере крейсеров эсминцы-"новики". Японские эсминцы-"асакадзе" укрылись по необстреливаемому борту своих крейсеров. Порембский постепенно нагонял японцев, вышел им на траверс, потом стал обходить. Вражеские снаряды рвались на воде совсем рядом, но их осколки отскакивали от русской бортовой брони, тогда как трюмы японских крейсеров постепенно заполнялись водой, в тонкой обшивке было уже довольно мелких осколочных пробоин.

"Нахимов" взял вправо, перерезая курс вражеской колонне, его восемь орудий непрерывно били по головному вражескому, тогда как у "Сойя" по русскому флагману могло действовать лишь носовая пушка, а остальные 6-дюймовки левого борта перенесли огонь на "Корнилова", который и сам не оставлял "Сойя" без внимания. Концевой "Истомин" вместе с "Пылким" и "Громким", обменивался залпами с "Тоне" и "Читозе". "Калиакрия", "Керчь", "Быстрый" и "Поспешный" вышли вперед, чтобы, обойдя японские крейсера, добраться до вражеских эсминцев.

"Сойя", по которому стреляли и "Нахимов", и "Корнилов", потерял фок-мачту с прожекторной площадкой и получил сквозную пробоину в передней дымовой трубе. Разрыв снаряда на второй трубе засыпал обломками мидельное орудие левого борта, второе замолчало после попадание в корпус прямо под ним. Теперь крейсер мог стрелять на левый борт только двумя шестидюймовками. На верхней палубе и в нижних отсеках вспыхивали пожары, был затоплен бортовой коридор и один из угольных бункеров.. Японцы боролись с огнем, поступлением воды и продолжали стрелять из оставшихся орудий. Когда дистанция сократилась, они сами стали добиваться попаданий.

152-мм японский снаряд взорвался в носовом каземате "Нахимова", пробив дюймовую бортовую броню. Длинный огненный язык вырвался из люков и хлестнул до мостика. В каземате бушевал страшный пожар - несколько снарядов загорелось от попадания осколков. Это грозило детонацией всех находившихся поблизости боеприпасов, однако спустившиеся в пышущий жаром каземат матросы успели, сжигая себе руки, выкинуть горящие снаряды за борт. На "Корнилове" вражеский снаряд ударил в щит носовой пушки, убил и ранил несколько человек в расчете и повредил орудие. На "Истомине" разбило резервный дальномер на кормовом посте.

Контр-адмирал Кабаяма приказал изменить курс, чтобы ввести в действия орудия правого борта "Сойи" и обрезать хвост русской колонне. "Тоне" и "Читозе" повернули следом за своим окутанным дымом пожаров флагманом. Старенькой "Читозе" удалось, наконец, успешно применить свой такой крупный для легкого корабля 8-дюймовый калибр. 203-мм снаряд ударил в заднюю дымовую трубу "Истомина", обрушив ее на палубу грудой рваного железа. Дождь осколков осыпал орудийные расчеты на спардеке, издырявил стоящие там шлюпки. Взрывная волна, пройдя вниз по дымовой трубе, повредила облицовку котлов в кормовой кочегарке. "Истомин", впрочем, пока держал ход и повернул вместе с остальными крейсерами. Описав петлю, "Нахимов", "Корнилов" и "Истомин" оказались на створе японской колонны, прямо за кормой концевой "Читозе", на которую и обрушились полными бортовыми залпами.

Старый японский крейсер скрылся из вида за частоколом встающих вокруг водяных всплесков. "Читозе" сразу же лишился рулей из-за опадания в корму, затопившего ему румпельный отсек. Потом снаряд угодил прямо под кожух задней трубы и взорвался среди сплетения дымоходов, вентиляторов и паровых магистралей. Кормовые кочегарки наполнились дымом и раскаленным паром, обваренные ослепшие кочегары полезли наверх. А на палубе всё сметали осколками рвущиеся вокруг фугасы. Кормовая часть крейсера после нескольких попаданий была полностью охвачена бушующим огнем. Корабль потерял ход и управление, всё более отставая от своих. К нему уже приближались "Пылкий" и "Громкий", готовые к торпедной атаке. Но впереди русских эсминцев встали фонтаны разрывов.

"Сойя" вновь сделал поворот и открыл огонь невыбитыми орудиями правого борта. Следом разворачивался и остроносый "Тоне". Японцы не хотели бросать поврежденного товарища. Что ж, этот выбор делает им честь! "Нахимов", "Корнилов" и "Истомин" совершали очередной разворот. Завершающая часть боя не обещала быть трудной. Несмотря на некоторые повреждения, русские крейсера охранили боеспособность, в то время как "Читозе" представлял собой настоящую развалину, а "Сойя" потерял половину пушек и всё более кренился на левый борт. Третий японский крейсер - "Тоне", правда, отделался мелкими осколочными повреждениями бортов и надстроек, но он представлял собой, по существу, слабый корабль-разведчик устаревшего типа, чьи боевые возможности при конструировании были принесены в жертву ходовым качествам.