Дмитрий Никитин - РЯВанш!

Лейтенант Кувабара, который и занимался этой работой, дал команду готовить к взлету свой "сопвич-пап", едва только русский самолет показался над эскадрой. Если несколько взлетов с "Вакамии" Кувабара уже сделал, то садился он пока только на береговые аэродромы. Сейчас, в открытом море, "сопвич" не дотянет ни до Японии, ни до Кореи. Но Кувабара был готов разбиться о палубу "Вакамии" или утонуть при посадке на воду - лишь бы не дать русским уйти. Он уже сидел в кабине, когда "Вакамия", спустив гидросамолеты, дала ход и встала к ветру.

Истребитель взревел мотором и, пробежав по дощатому настилу, сорвался вниз, но выровнялся у самых волн и понесся вверх. Несмотря на свои маленькие размеры (не случайно же его прозвали "пап" - "щенок") "сопвич" был грозной машиной, одним из лучших истребителей мировой войны, спроектированный по заказу британского Адмиралтейства специально для воздушного прикрытия кораблей. Кувабара устремился вдогонку за русским самолетом. Однако когда японский истребитель пролетал над флагманским "Сетцу", зенитки дредноута, не разобравшись, внезапно открыли огонь по своему же самолету. Снаряд разорвался прямо перед винтом "сопвича", осыпав горячей шрапнелью мотор и кабину. Истребитель потерял управление, свалился на крыло, перевернулся во всё более стремительном падении и рухнул в море рядом с кораблем.

За десять минут до этого вице-адмирал Сузуки заметил с мостика "Сетцу", что на "Вакамии" готовят к запуску палубный истребитель. Адмирал подозвал к себе флаг-офицера и что-то шепнул ему на ухо. Офицер переспросил, потом с каменным лицом поспешил к зенитным расчетам, где дал короткие распоряжения, лично руководя стрельбой. После падения "папа", адьютант вернулся на мостик и громко попросил у адмирала наказать его за сбитый японский самолет. Сузуки сочувственно пожал ему руку, призвав всех присутствующих извинять чужие ошибки. Командующий стал заметно мрачнее, когда узнал о гибели известного в Японии летчика. Но другого выхода у него не было. Чем раньше русские узнают об эскадре, тем лучше. Поэтому вражеский самолет должен был улететь, хотя бы ценой гибели лейтенанта Кувабары. Принимать такие решения - тяжкая обязанность и долг командира.

Но расслабляться русским было рано. Истребитель "сопвич" был сбит, но с воды взлетали два японских гидросамолета "авро-504", которые предусмотрительно обогнули свои линкоры и устремились в погоню за уходившим на север "морским лебедем". Конечно, "авро" было далеко по скорости до "Папа", но этот новейший британский гидроплан мог всё же скорость в 140 км/ч, тогда как ЛМ-1 выжимал максимум 128. Мало помало преследователи настигали русского разведчика. Передний "авро" сблизился настолько, что открыл пулеметный огонь, обстреливая "лебедь" с хвоста.

Несколько пуль пробили несущие плоскости русского воздушного аппарата. Поплавковый самолет, сконструированный Лебедевым в прошлую войну по образцу немецкого "альбатроса", имел важное преимущество перед летающими лодками Григоровича, на которые ориентировался раньше русский флот. Эти лодки из-за толкающего винта были практически беззащитны перед атаками тех же "альбатросов", заходящих с хвоста. На "морском лебеде" винт был тянущий и, заметив японца, летнаб Коршунов сразу перенес пулемет на заднее гнездо и стал отвечать короткими очередями.

Опыта воздушного боя японец не имел и попусту расстреливал свой боезапас беспорядочной пальбой. Коршунов долго выжидал нужный момент, но поймав противника в прицел, открыл шквальный огонь, полностью опустошив магазин. "Авро" с заглохшим мотором беспомощно пошел вниз, попытался спланировать на воду, но опрокинулся и затонул, оставив на поверхности сломанные крылья. Второй "авро" уже не рисковал приближаться, продолжая следовать за "лебедем" на безопасном расстоянии. Он долетел вместе с ним до самой русской эскадры. Возможно, японцы хотели расстрелять "лебедя" после приводнения. Но флагманский корабль Колчака открыл огонь из зениток, прикрывая самолет у своего борта. "Авро" оставалось только сделать круг над эскадрой и отправляться обратно.

Самолет Ивановича и Коршунова был последним, вернувшимся из разведки. Два "лебедя" прилетели раньше, ничего не обнаружив; четвертый аэроплан, посланный в восточный сектор, пропал без вести. Дожидаться или искать его не было уже времени. Эскадра разом очнулась от сонного состояния, всех охватила лихорадочная деятельность. Наибольшую активность развил сам командующий. Куда только делась ставшая привычной в последние два дня хандра! Колчак отдавал последние распоряжения о подготовке к бою. Вражеская эскадра совсем рядом! Нужно немедленно идти на перехват, тем более что противник, очевидно, тоже уже знает о близости русского флота. Адмирал вызвал к себе Ивановича и Коршунова и лично побеседовал с ними, расспрашивая о состоянии японских кораблей.