Владислав Конюшевский - Иной вариант

Услыхав про это, я довольно потер руки. Зашибись! Даже не ожидал, что все настолько хорошо сложится! А то все ломал голову по поводу того, как нам толпой, да еще и с детьми, выходить из города, «уазик» засвечен по самое «не могу» и его использовать нельзя — тормознут на первом же посту. Воспользоваться услугами автовокзала тоже нельзя — каждый из патрульных был бы извещен. Про обычный жэдэвокзал я вообще молчу. А так — никто еще ничего не знает! Хотя…

Доктор, падла, мог смотреть в окно и поднять шухер. С другой стороны, это можно быстро разъяснить. Оставив длинного, у которого перепроверял сведения, полученные от второго мента, я вернулся обратно и, сунув хирурговскому знакомому телефон, сказал:

— Звони своему Гиппократу. Поблагодари за наводку. Скажи, что с тебя — поляна. У вас отношения позволяют так говорить? Ну, вот и хорошо. А если доктор видел нашу разборку во дворе, объясни, что это над вами так пошутили сотрудники другого отдела. Идиоты, дескать, что с них возьмешь? И ненавязчиво поинтересуйся, не сделал ли врач панический звонок в полицию?

Пленный угрюмо посмотрел на меня и глухо поинтересовался:

— Я позвоню, а дальше что?

Шмыгнув носом, ответил:

— Сделаешь все правильно — будешь жить долго. Мы просто уйдем отсюда, а вам заткнем рты и упакуем в машине. Бензина там почти полный бак, так что с печкой — не замерзнете. Ну а облажаешься — извини. Тут все и ляжете…

Говоря эту фразу, я вовсе не врал. Нет, по всем существующим правилам, их надо мочить. Это аксиома для подобных случаев, вбитая еще в институте. Но… Начнем с того, что вот так просто выстрелить связанному человеку в голову я оказался не готов. Угу, одно дело теоретически знать, что «при действиях на враждебной территории, свидетелей, способных доложить врагу сведения о численности и вооружении разведгруппы, необходимо уничтожать, невзирая на пол и возраст». И другое дело — применить это на практике. Практики у меня не было. Более опытных людей, могущих расстопорить внезапно возникший внутренний тормоз, рядом тоже не было. Вот я и засбоил…

Да и мысль постоянная сидела, что если доктор все видел и успел отзвониться, сделанная сейчас куча трупов потеряет всякий смысл. Живые они будут или мертвые — роли не будет играть, так как нас просто возьмут на выезде из города.

Но через пять минут, после того как полицейский переговорил со своим стукачом, я расслабился. Выяснилось, что хирургу было вовсе не до махания платочком вслед арестованным, так как сразу после быстрой драки в приемном покое, где вязали моих друзей, он был вызван к начальству для дачи объяснений. Телефон был на громкой связи, поэтому я хорошо слышал, как этот мудила жаловался, что из-за непрофессионализма ментов, устроивших потасовку и тем самым сделавших тайное явным, ему пришлось делиться гонораром и отдать целый полтинник евро хапуге-главврачу. Еще и на компенсацию намекал, сволочуга корыстная! Мой пленник, услыхав про компенсацию, среагировал правильно и, сказав, что поляна за наводку, конечно, за ним, но вот все остальное — это личные проблемы доктора, отключился.

Настроение резко повысилось. Значит, времени, чтобы свалить, у нас вполне хватает. На несколько секунд я задумался, как бы половчее оформить отход, но мент, глядя в мои остекленевшие глаза, расценил эту задумчивость по-своему и напряженно сказал:

— Парень, ты же обещал… Да и какой смысл стрелять, если к вечеру нас все равно хватятся? И на доктора выйдут по-любому. Он номер «УАЗа» знает, значит, хозяина машины вычислить — как два пальца об асфальт. То есть вас все равно искать начнут. Но вы-то к тому времени на другом конце страны будете! И наша смерть тебе ничего не даст. Так зачем брать лишний грех на душу?

Глядя на его побелевшее лицо, я только хмыкнул. Ну надо же, как у людей в критической ситуации соображалка работает! А ведь он прав. Не через них, так через хирурга, на нас выйдут. А ведь «лепила» насчет сегодняшнего громкого ареста явно не молчал, значит, уже как минимум половина медперсонала в курсе произошедшего. Так что, даже если бы я, следуя правилу разведки, захваченных пленных сейчас перебил, это бы ничего не решало.

Поэтому, вместо всеобщего мочилова, еще раз произвел тщательный обыск всех «языков» (включая уже очнувшегося водителя и бессознательного кавказца), после чего, используя аж четыре пары наручников, тщательно упаковал их всех в машине.

А чуть позже мы с Толгасом уже шли пехом к выходу из промзоны. Глядя на пошатывающегося Ловягина, участливо спросил: