Алексей Шепелёв - Переплавка

— Их никогда и не было много. Сипа всегда считалась мирной и спокойной планетой. О боях с туземцами никто всерьез не задумывался. Как и об отражении вторжения из космоса, ведь мы здесь находимся совсем на окраине.

— Хорошо, но сейчас-то, после того, как эти дикари всё-таки взялись за оружие, почему до сих пор не оказана помощь? Неужели генерал-губернатор не доложил о происходящем на Землю?

— Разумеется, он доложил. Но Земле сейчас не до нас. Наш флот только что потерпел разгромное поражение в секторе Шумерлы.

— Что? — Игорь подался вперёд, словно хотел вскочить с кресла. — Не может быть!

— К сожалению, может. Полностью уничтожена вся вторая эскадра адмирала Барановского.

— Но это же… Два космических линкора…

— Три, — поправил Городов. — Три линкора, две матки, девять крейсеров, четырнадцать разрушителей, четыре корвета и два фрегата. Уничтожены все до единого.

— А улты?

— Понесли потери, но, к сожалению, незначительные. Их корабли были оборудованы новым типом позитронного оружия. По всей видимости, использованы технологии рюжангов.

— Проклятье, — юноша непроизвольно сжал кулаки. — Они ответят. Они за всё ответят.

— Да… — задумчиво протянул Городов. — Знал бы капитан Мурманцев…

Тут он оборвал себя на полуслове и посмотрел на Игоря так, словно в первый раз его увидел.

— Он был ваш однофамилец или родственник?

— Родственник. Я приходился ему внучатым племянником. А что именно он должен был знать?

— Я думаю, что если бы он знал, к чему приведет стычка на Раде, то повел бы себя по-иному.

— Он повел бы себя точно так же, — вскинул голову Игорь. — Знаете, как учил меня мой отец?

Перед глазами подростка словно наяву встала сцена из далекого уже прошлого: ночная тишина, темные громады гор (дело происходило на высокогорьях Памира), яркие звёзды над головой, казавшиеся одновременно и близкими и бесконечно далёкими и негромкий, спокойный голос отца: "Конечно, отступить можно всегда… почти всегда. Космос ведь велик; не эта планета — так другая, пусть чуть похуже, зато без борьбы… Или просто Луна — в конце концов, можно построить на ней искусственные купола, зато не будет крови… А потом у твоих правнуков — во имя мира и согласия! — потребуют: откажитесь от колонизации вообще и заодно ограничьте рождаемость. Зато не будет крови… А к пра-правнукам придут и скажут: отдайте то, чем владели пра-прадеды, вы же все равно вымираете. За это мы позволим вам дожить спокойно. И не будет крови… А начнется все с того, что я спрошу себя: зачем мне эта победа? 3ачем она мне, если ради нее придется умереть? И, когда я так спрошу, Игорь — я ограблю тебя. И твоих детей."

— Ваш отец очень мудрый человек и настоящий патриот, — в голосе полковника прозвучало подчеркнутое уважение.

— Он был русский дворянин, — глухо ответил юноша. В конце фразы голос предательски дрогнул: Игорь очень любил отца и до сих пор не мог смириться с его гибелью.

— Был? Простите, я не знал…

— Отец служил на «Стремительном». Вторым помощником командира корабля…

Полковник молча кивнул. Слова тут и не требовались. Историю битвы на орбите Спики знали все — и взрослые, и дети. Во-первых, это была первая большая битва войны с ултами, начавшейся после инцидента на Раде. Во-вторых, самая крупная на текущий момент победа Русской Империи в той войне. Флот ултов был наголову разгромлен, понес тяжелейшие потери, а его остатки едва сумели спастись бегством. Большинство боевых кораблей землян тоже было повреждено, но безвозвратно утеряны были лишь крейсер "Генерал Трошев" и разрушитель «Стремительный». Последний в критический момент сражения прикрыл флагманский линкор "Князь Святослав", спася его от верной гибели: маленькой паузы команде корабля хватило, чтобы скорректировать огонь орудий и уничтожить вражеский линкор раньше, чем тот успел окончательно добить флагман.

Полковник вздохнул.

— Что я вам скажу, Мурманцев?.. Красивых слов говорить не стану: во-первых, не умею этого делать, а, во-вторых, вы в них не нуждаетесь.

Здесь Городов был абсолютно прав: слушать красивые слова сейчас Игорю хотелось меньше всего на свете.

— Я вижу, вы взяли на себя на тяжелое бремя дворянского долга. Я вижу, что вы понимаете, что то значит. А раз так, то будем действовать вместе. Я рассчитываю на вас, Мурманцев. Сами видите, сейчас мне дорог каждый человек, особенно такой, который, как вы, умеет и может вести за собой. Подкреплений, как вы понимаете, нам ждать теперь не приходится.