Коваленко Эдуардович: Камбрия — навсегда!

Семью Немайн не замечала. А зря.

Те, кто оставался в городе, отца и мужа оплакали. Только всё равно казалось: влетит в город колесница с двумя сёстрами, так и Дэффид отворит дверь тихонько и сядет во главе стола.

Эйре, напротив, мнилось: стоит перешагнуть родной порог, и всё станет, как до войны. Не стало. Немайн из наставницы и подруги превратилась в ходячее изваяние мадонны. Мать, на которую рухнули и горе, и заботы, с ног валилась. Кейр, дурак, пытался на обеде по поводу воссоединения семьи сесть на хозяйское место — двумя словами согнала. Обиделся, не обиделся — не поймёшь. В Сенате днюет и ночует, да и Туллу, несмотря на живот, с собой утащил. Помогать. Пока управляются. А заезжий дом остался на матери и Гвен. От Сиан пока толка мало, Эйлет по полдня на перевязках пропадает.

Эйра взялась было помогать — не дают. «Мне не сложно». «Это не хозяйское дело». «Да это моя работа». А если так не выходит, то: «Эйра, отдохни». «Проведай Майни». «Лучше узнай, как там рука у сестры»…

И что остаётся? Нет дел домашних, взялась за дела Немайн. Спросилась — та только кивнула.

— Ты ригдамна.

Вот тут до Эйры и дошло, что она Майни не только сестра да ученица, но и наследница. Другие сёстры — не ученицы. Сын — маленький ещё. Хорошо хоть дела налажены, вопросы маленькие. Например, явился Лорн, принёс стальной лук для «скорпиончика». Или Михаил пришёл свериться, как выполняется заказ. Дела шли медленно: ополчение ещё не вернулось из похода, рабочих рук не хватало. Но военная система снабжения исправно поставила руду и уголь, кожи и дерево. Новые прялки выдавали полотно почти без участия ткачих.

А ещё — ипподром. Тяжесть нового «скорпиончика», уходящие к мишеням тяжёлые стрелы. Кольчуга из сидовской стали, привычная, как вторая кожа. И голос со скамей:

— Великолепная, а зачем ты бежишь за стрелой? После каждого выстрела?

— Холмовая школа. Обучающийся стрельбе не должен иметь двух стрел. Чтобы не надеяться на второй выстрел.

— Ясно… Позволь назвать себя. Я…

— Того самый?!.

Оглянулась. Высокий, худощавый, чернявый. Глаза синие-синие. Ох, тонут девицы в таких глазах! И плед, конечно, в осиную клетку. Кейра в такое наряди — будет шмель. Этот — шершень!

— Да. Хозяина заезжего дома Гвента. Наши отцы начинали разговор. Но не успели договориться.

Эйра утёрла пот со лба. Сняла балисту с треноги, принялась натягивать чехол.

— Мне три года в ученицах ходить, — сказала, — да и не по сердцу семейное дело.

— А я и не о тебе, будущая ведьма. Хозяйку я себе уже нашёл. Только она сестёр боится, и мать. Что осудят. Мол, меньше месяца, как отец погиб, а она невестится. Поговори, а?

Конечно, от поцелуев дети не родятся, но где дым, там и огонь.

Увидев, как Гвен целует воин с востока, Сиан как стояла, так и села. В сено, назначенное стать свежей лошадиной подстилкой. Отличное укрытие, чтоб подглядывать. А сестра голову тому на плечо сложила, шепчет в ухо…

Первый порыв — бежать к матери. Но Сиан не простая деревенская ябеда. Сиятельная, не меньше! Значит, надо думать. Как учила Майни. И отец.

Итак, постулат первый. Гвен не дура. В отличие от Туллы, кстати. Целоваться будет, и только. Ну, ещё болтать.

И что скрывается, понятно. Ещё и это маме на хребет? Ну нетушки. И так дел невпроворот. Опять же, если мама узнает, что Гвен вместо траура по отцу в шашни ударилась… Обидно ей будет, что воспитала змеюку бесчувственную.

Но с кем бы поговорить…

Тулла — дура. Помогает только мужу, будто тот занят больше всех. На языке одно: сессия, голоса, сенатор тот, сенатор этот… А всё оттого, что мужу в отцовских сапогах широко, вот и свои ноги туда всунула. Дома разве ест и спит.

Кто ещё? Эйра. Сестра понемногу превращается в ведьму. Даже страшновато чуть. Но — человек, и матери помочь пытается. Только мама и она… Дуют друг на друга, как на кипяток, и нежничают, точно стеклянные. Эйра думает, что отца не уберегла. А что она могла сделать там, где сида не справилась? Мать терзается, что с отцом в поход не пошла.

Нет, Эйру лучше не трогать. С неё станется и сестру располовинить. За несоблюдение траура…

Майни? Фу. Кроме сына, для неё сейчас никого и ничего нет. И не будет в ближайшие дни. Сида она, устроена так. И вообще, свою работу она сделала. Плохо сделала, раз отец погиб. Ещё и потому от семьи прячется, стыдно ей. Если выходит, так к Лорну, дела обговорить. Ну, если дождя нет и ветра и можно выйти с маленьким. Иначе — Эйра суетится.