Александр Чернов: Владивосток - Порт-Артур

В этот день ВСЯ артурская эскадра впервые вышла на внешний рейд за время утренней полной воды в промежуток около 2-х часов, а вошла в гавань, с 6 до 7 часов вечера по вечерней полной воде. Неприятель скрылся бесследно. Эскадра, выйдя в море, занялась эволюциями. Пользуясь отсутствием японцев, корабли усиленно маневрировали, выйдя на большие глубины, где мин можно было особо не опасаться. Причем Макаров сразу повел всю колонну на коротких интервалах, рассчитывая встряхнуть командиров, заставить почувствовать себя в строю.

Увы, результат получился довольно неожиданный и далеко неутешительный. Судя по всему, адмирал просто "загонял" отвыкших от такого ритма командиров. Когда эскадра уже подходила к Тигровке, и Макаров приказал сбавить ход, три броненосца имели столкновение. Хотя сигнал был всеми принят, отрепетован и понят.

В итоге, "Севастополю" изрядно попало в корму, но об этом приказано было не распространяться. Он был протаранен накатившим "Пересветом". По счастью, настоящей пробоины не получилось, а только щель в разошедшихся листах обшивки, да еще была погнута одна из лопастей правого гребного винта, которую пришлось впоследствии менять при посредстве кессона-колокола. Однако, и "Пересвету" столкновение не прошло даром -- он слегка свернул себе на сторону таран и получил течь в носовой части. Починили и его... "Севастополь" не остался в долгу и ткнул "Полтаву", тоже наградив ее щелью. Это были наглядные результаты стояния в вооруженном резерве...

Можно представить себе душевное состояние Степана Осиповича, сосредоточенно наблюдавшего весь этот "компот" с мостика "Победы", на которую он перенес флаг как раз накануне. Радоваться было нечему. Калек и хромоногих у нас прибыло. Полностью боеспособных броненосцев осталось ДВА. А к этому нужно прибавить еще выходы из строя шестидюймовок при проведенных стрельбах - сдавали то накатники, то подъемные дуги...

Случись подобное столкновение в мирное время, ответственный адмирал был бы отрншен от командования немедленно. Будь он хоть трижды Макаров. Сейчас же наместник только крепко ругнулся, прочтя рапорт об инциденте, после чего, тяжко вздохнув, добавил: "коней на переправе не меняют"...

Вместе с адмиралом приехали из Питера не только корабельные инженеры и мастеровые Балтийского завода во главе со старшим помощником судостроителя Кутейниковым, но также и другие специалисты, как например полковник Меллер и с ним целая партия рабочих с орудийного Обуховского.

Все сразу зашевелилось. Энергично двинулась постройка кессона для "Цесаревича", до того бывшая под сомнением, поскольку пробоина не только находилась в корме, где корпус броненосца сам по себе имел сложную форму, но еще и в районе дейдвуда. В итоге кроме кессона пришлось делать еще и лекальную "пробку" между корпусом и дейдвудом, с установкой которой все сооружение достигало должной герметичности.

Старый кессон "Ретвизана" признали негодным и строили новый. В артиллерийских складах, где в полном пренебрежении валялись орудия и части их установок, забранные еще в 1900-м году из тянь-тзинского арсенала, начали разбираться. Кое-что, пропавшее бесследно, сделали вновь в мастерских порта, и в итоге предоставили на сухопутную оборону до 40 орудий. На батарее Электрического утеса доработали станки, благодаря чему возможный угол обстрела орудий увеличился на 5®. Не мало поработали также вольные техники и водолазы Ревельской спасательной компании, они-то и поменяли лопасть винта на "Севастополе"...

Адмирал, как ни быстро собрался в путь-дорогу, ничего не забыл, обо всем помнил...

После громадных нагрузок дневных работ и учений отдыхать всем приводилось урывками: чуть ли не каждую вторую ночь на внешнем рейде происходила локальная мясорубка. Макаров учел мнение Руднева и никогда не отправлял в дозор меньше четырех миноносцев одновременно.

Кроме них, на внешнем рейде, как правило, дежурил минимум один старый, но довольно опасный для миноносцев противника минный крейсер, "Всадник" или "Гайдамак", с которых сняли минные аппараты и 47-миллиметровые пугачи, зато насовали по полдюжине трехдюймовок. Обычно на рейд выходила еще и канонерка, а в готовности под парами каждую ночь была пара крейсеров.

Уже через две недели выяснилась разница в подготовке и характеристиках крейсеров, их командиров и команд. Идеальным борцом против чужих миноносцев оказался "Новик" под командой Николая Оттовича Эссена, закончивший ремонт, бывший следствием попадания в крейсер двенадцатидюймового снаряда в первый день войны. Высокая скорость, шесть скорострельных 120-миллиметровок, а так же дерзость и бесстрашие командира, позволяли "Новику" занимать выгодное положение для расстрела миноносцев противника и вовремя уворачиваться от ответных торпедных атак. Вскоре он записал на свой счет два миноносца и минный катер.