Хольм Ван Зайчик - Дело Судьи Ди

В строительстве принимали участие искуснейшие градостроители, патриархи прокладки трактов, прославленные плотницких дел мастера, виртуозы бетонного литья и шлифовки гранита. Для дачи сообразных советов в Ханбалык прибыл даже известный кайфэнский мастер – стодвадцатитрехлетий Гэн Тянь-фу, тот самый, под руководством которого была выстроена без единою гвоздя сорокапятиярусная пагода в буддийском монастыре Юаньбэй Шаолинь – “Очень северный Шаолинь”, что на Новой Земле, на мысе Возвышенных Желаний, где при строительстве был применен тонкий расчет, учитывающий направление постоянно дующего в тех суровых краях ветра, – пагода стоит, слегка наклонившись против него, а ветер изо дня в день налегает и налегает на ее деревянные балки; по словам великого Гэн Тянь-фу, которым невозможно не верить, через три с половиной столетия это противуборство приведет к тому, что пагода встанет строго вертикально.

Прибыли и другие известнейшие в Ордуси и за ее пределами мастера – достойные всяческого уважения и неоднократно отмеченные двором за свои труды: всех привлекала небывалая грандиозность мысли Решительного Лю и каждый желал потрудиться ради древних ханбалыкских стен.

Был составлен подробнейший план работ, и буквально через полгода все закончилось к общему удовольствию: кольцевая дорога – в те поры всего лишь первая, а ныне их уже пять – была проведена с внешней стороны стены, саму стену укрепили надлежащим образом, а под ней в нужных местах проложили широкие просторные туннели, дабы и легковые повозки, и грузовые, и даже рейсовые не испытывали никакого стеснения при необходимости двигаться к центру столицы или от центра, не говоря уж о пеших путниках< Переводчики не могут удержаться и не отметить, что приведенное Хольмом ван Зайчиком описание борьбы Лю Жоу-кэ за сохранение городских стен вокруг старого города в Ханбалыке (Пекине) их очень порадовало. Ибо – к великому сожалению – такой Лю Жоу-кэ нашелся в Ордуси, но отсутствовал в нужное время в коммунистическом Китае, в столице которого стены старого города давно уничтожены, о чем переводчикам остается только безмерно сожалеть. >. Решительный Лю был пожалован титулом “Князя, стоящего на страже стен”, а вскоре прежний градоначальник, преклоннолетний Витос Сян подал двору прошение явить милость и освободить его от государственных забот, упирая притом на многочисленные болезни и слабость зрения, – тогда-то Лю Жоу-кэ и сменил старца на его посту, а престарелый Витое, передав новому градоначальнику дела, уехал из столицы в родовое имение близ Каунаса и зажил простой жизнью квартального библиотекаря.

Решительный Лю, кажется, ни дня не знал покоя: все свое время и силы он посвятил служению родному городу (а Лю Жоу-кэ принадлежал уже к десятому поколению живших в Ханбалыке Лю). Верный собственному призыву “созидать не разрушая”, Лю Жоу-кэ привел имперскую столицу к подлинному, издревле свойственному ей блеску: умело сочетая новое со старым, Лю возводил новые дома там, где они никак не могли повредить исконному облику Ханбалыка; не жалея себя, он заботился об удобствах горожан, приезжих, а также заморских гокэ< На протяжении многих веков всех иностранцев в Ордуси, следуя древней китайской традиции, называли варварами. В последние десятилетия, избегая употреблять этот не вполне корректно звучащий термин, людей, по тем или иным причинам приезжающих в Ордусь из-за границы, именуют гокэ, то есть “гостями страны”. > – нынешний Ханбалык поражал воображение самого взыскательного гостя. Встававший перед взором путника город потрясал масштабами, великолепием и удивительной продуманностью буквально каждой мелочи – начиная от крупных, многоэтажных зданий универмагов и контор предпринимателей, ловко и ненавязчиво вписанных в ансамбль старых, невысоких домов, и заканчивая тем, куда бросить ненужный мусор или окурок от сигареты: всему в Ханбалыке было место, и место это было сообразно.

Иногда, правда, Решительного Лю критиковали за то, что злые языки прозвали сочетанием несочетаемого – говорили, например, что современное здание “Дунъань шичана”, крытого рынка на Ванфуцзине, рядом со старыми строениями смотрится нелепо, смешно и даже пошло, но подавляющее большинство сходилось на том, что Лю Жоу-кэ в подобных случаях умело воплотил в жизнь принцип наименьшего зла: да, крытый рынок – очевидный новострой, однако возведен он в соответствии с общим духом улицы, к тому же его строительство – ведь рынок не только шестью этажами вверх возносится, но еще и шестью этажами в землю уходит, а всего получается двенадцать, – позволило разместить здесь, в самом центре города, неисчислимое количество разнообразных лавок, так что теперь каждый нуждающийся, придя сюда, может найти под одной крышей буквально все, что ему необходимо, а в промежутках между посещением лавок утомленный покупатель легко обретет отдохновение здесь же, в одной из многочисленных чайных, или сможет отведать что-нибудь посущественнее, в любой из ста двадцати харчевен и закусочных, нашедших приют на просторах “Дунъань шичана”. Не говоря уж о двенадцати специальных комнатах для малолетних посетителей рынка: здесь к услугам их отцов и матерей – всегда готовый посидеть с чадами и развлечь их по мере надобности многочисленный штат прислуги. Худую, прямую как палка фигуру Решительного Лю ханбалыкцы постоянно видят в разных частях города: градоначальник, которому ныне уже далеко за пятьдесят, и по сей день лично вникает во все существенные городские нужды; его неизменно черная кожаная кепка-гуань – военного образца, ведь в молодости Лю Жоу-кэ служил в морской пограничной страже на ближней нихонской границе – мелькает то тут, то там; его сосредоточенное, вытянутое, украшенное большим носом лицо неизменно присутствует в самой гуще благоустроительных событий. Баг однажды был на приеме у градоначальника – Кай Ли-пэн расстарался включить своего приятеля в список приглашенных – и приятно удивился безыскусной простоте Решительного Лю, а также располагающему, внимательному взгляду его острых черных глаз. Приятно было бы иметь такого друга, подумал, помнится, ланчжун, возвращаясь с памятного приема…