Василий Кононюк - Ольга. Часть 2

Учеба Андрею сразу, что называется, пошла. Многому он был обучен с детства. Без наблюдательности, умения скрытно и бесшумно ходить по лесу, на охоте делать нечего, если это охота, а не вид приятного досуга. Да и снайпер, с точки зрения Андрея, это тот же охотник, только дичь у него двуногая и сама в ответ пальнуть может. Вот и вся разница.

Теория стрельбы тоже давалась легко. К устному счету с детства был приучен. С закупщиками пушнины ухо держи востро, надуют, глазом моргнуть не успеешь. Вот и приходилось все заранее в уме сосчитать, когда к ним идешь. И не смотреть, как ловко пальцы двигают круглые косточки на счетах, а то за пять секунд запутаешься и перестанешь понимать, о чем речь идет.

Значительно проще смотреть в потолок, зная какой должен выйти результат и стоять на своем. Андрей криво улыбнулся, вспоминая события трехлетней давности:

— Триста сорок восемь рублей, сорок копеек, за твою рухлядь [1] рухлядь — мех пушного зверя. выходит.

— Батя сказал, триста семьдесят четыре должно быть, — угрюмо отвечал подросток, принесший товар.

— Он видно сортность неправильно назначил, — снисходительно объяснял моложавый клерк с редкими волосами на рано лысеющей голове.

— Батя больше шкур справил, чем волос на твоей голове. Давай триста семьдесят четыре рубля, либо вертай товар в зад.

— Забирай деньги, сосунок! Чтоб духу твоего здесь не было!

— Пожалеешь… — процедил сквозь зубы молодой паренек. Не сводя с нового приемщика пушнины своего змеиного взгляда, он сгреб деньги в карман, затем, быстро нагнувшись над прилавком, метнул что-то другой рукой тому в глаза.

Пока матерящийся клерк вытирал слезы и пытался проморгаться от мелких крошек махорки, паренек спокойно сунул две беличьих шкурки в котомку и вышел из приемного пункта пушнины.

— Две шкурки по двенадцать сорок, это двадцать четыре восемьдесят. А этот гад, мне двадцать пять шестьдесят не додал. Все равно восемьдесят копеек в прибытке, живодер.

Не знал Андрей Копытов, что эта история имела продолжение. В тот же день в местном отделении милиции, в котором дежурил единственный, бессменный участковый поселка состоялся следующий разговор:

— Прочитал я ваше заявление, товарищ Смеянский. Вы продолжаете настаивать на возбуждении уголовного дела по факту кражи? Вы не удивляйтесь вопросу. Андрей Копытов из семьи старых переселенцев, а у них никто не ворует. Там в селе и хаты никто не запирает. За воровство у них наказание одно — выгоняют всю семью из села и соседям советуют гнать подальше.

— Да, настаиваю!

— Тогда идемте. Будем вашу заготконтору опечатывать. Потом я вызову комиссию из Хабаровска, будем полную ревизию проводить. Ведь факт кражи нужно установить. Собрать, так сказать, вещественные доказательства. Для суда ваше заявление — филькина грамота. Суду факты нужны. А по результатам ревизии кого-то из вас двоих точно судить будут. Предшественник ваш и года не пробыл. Приехала комиссия и уехал он тайгу валить. Да… а его предшественник, тот дюже хамоватый был, все с охотниками за цену пушнины ругался. Так тот пропал. Вечером все видели, как в дом вошел, лампа керосиновая горела, а утром нет человека. Как корова языком слизала. Люди шептались, мол, довел приемщик охотников до греха. Так ведь шепот к делу не пришьешь, товарищ Смеянский. Так, печать взял, клей взял, бумажные полоски тоже имеются. Чего вы встали?

— Не хочу я этой всей волокиты… товарищ участковый… можно я заберу свое заявление? А с мальцом сам разберусь, объясню ему, так сказать, что нельзя так нервироваться из-за пустяков.

— Конечно, товарищ. Оно не зарегистрировано пока. Будем считать, что нашего разговора не было. А с мальцом поговорите, оно всем на пользу будет.

Напрасно не верили товарищи Андрея по школе стрелкового мастерства, что общаясь с заготовителями пушнины можно так овладеть устным счетом. Жизнь — лучший учитель.

Так и вышло, что через четыре месяца единственным не сданным экзаменом у Андрея была стрельба, которую он решил сдавать, используя ВСС. Во-первых, с ней еще никто выпускной не сдавал, этим самым он уже становился во главе некоего нового списка, а во-вторых, Андрей был в первую очередь охотник, а не стрелок. В силу этого ему было проще заметить и оценить те несомненные преимущества данного оружия, которые были для стрелков несущественны. ВСС в той или иной мере решала основное противоречие между необходимостью скрытно вести огонь по противнику и существенными демаскирующими факторами классической снайперской винтовки.