Константин Калбазов - Бульдог

Однако, ничто не указывало на их прямую причастность к произошедшим событиям. Имели место только намеки и недомолвки о происходящем в России. Высказывались опасения по поводу того, что империя опять может откатиться назад. Словом только всяческое выказывание озабоченности судьбой России, при сохранении нынешнего курса.

Барабанная дробь казалось пронизывает до самых костей, заставляя зябко повести плечами. Однако, нельзя выказывать слабость. Никак нельзя. Сейчас, в этот момент он сдает экзамен на зрелость. Провалит и такое с большей степенью вероятности может повториться. А этого не должно быть никогда. На плацу Петропавловской крепости выстроились оба гвардейских полка в полном составе. Солдаты этих полков по большей части состоят из ветеранов, прошедших сквозь горнило сражений. Люди бывалые, стойкие и мужественные. Если они кого и будут любить и почитать, в готовности отдать свои жизни, то человека ничуть не уступающего им.

Поэтому, Петр стоял перед ними, на наскоро сколоченном возвышении, перед которым и ниже примерно на сажень, был устроен эшафот. Никого из посторонних в крепости сейчас нет, гарнизон удален за стены. Это дело касается только тех, кому Петр может без раздумий вручить свою жизнь — двух полков гвардии. Совсем недавно они это уже доказали свою преданность. Сейчас же им предстоит это подтвердить еще раз.

Почему два полка? Потому что два. Петр, подобно деду проявлял заботу о гвардии, считая их своей опорой и надеждой. Несмотря на недостачу средств в казне, он всегда вовремя выплачивал им жалование, которое было выше, чем в иных частях. Они первыми во всей армии получили свои собственные военные городки, где могли обустроиться с большими удобствами.

Расквартирование войск в Санкт–Петербурге всегда было больным вопросом. Согласно специального указа, солдаты и офицеры становились на постой во всех домах и избавиться от этой повинности не мог никто из жителей.

Состоятельные люди, не желая вводить солдат в свои дома, ставили на своем подворье флигеля, иным приходилось просто потесниться. Квартирная плата за постой не предусматривалась. Ситуация была таковой, что при выписке разрешения на строительство иноземных представительств, специально оговаривался вопрос об освобождении от повинности в постое солдат гарнизона столицы.

При этом, солдаты не имели своих коек. Каждое место отдыха было рассчитано на троих, из расчета на одного отдыхающего, одного бодрствующего и одного несущего службу. В условиях временного размещения, это еще было приемлемо. Но когда служба продолжалась на протяжении практически всей жизни…

Один из первых вопросов которыми озаботился Петр, был как раз вопрос о расквартировании войск, и в частности, разумеется гвардии. Им было принято решение о строительстве полковых городков. Часть потребной суммы взымалось с горожан, которым в обмен выдавался документ об освобождении от постоя солдат. Городки включали в себя просторные и светлые казармы, офицерские дома, полковую школу, мастерские и иные хозяйственные постройки. Для семейных были предусмотрены общежития. Места не так много, всего‑то одна комната, но зато отдельная.

Был решен вопрос о централизованном питании. С этой целью построены полковые столовые, где трудились те же солдатские жены. В результате этого преобразования, питание солдат стало более сбалансированным и разнообразным. Как показывал опыт, раздельное питание и пристрастность к одним продуктам, были причиной множества недомоганий и болезней, приводящих даже к смерти.

Кстати, подобный подход был определен и для иных полков. Но в первую очередь это коснулось Низового корпуса. Где это произошло одномоментно во всех полках. Роспись котлового довольствия осуществлялась не на глазок, а с привлечением медицинской–коллегии.

Не забыл Петр и о том, что войска должны были отправляться в походы. А потому. Уже действовал небольшой заводик, где производились полевые кухни. Ими планировалось насытить войска из расчета одна кухня на роту.

Словом быт гвардии сильно изменился. И пусть не все было им по вкусу, в частности вопрос с питанием, так как раньше они могли что‑то сэкономить из выдававшегося жалования. Зато теперь у каждого была своя койка, свое место для имущества на полке в кладовой. И никогда не случалось лечь спать на голодный желудок, что раньше было не редкостью, во всяком случае, у любителей гульнуть, разок другой, а потом ходить с подведенным брюхом.