Михаил Маришин - Дизель решает всё

Сталин слушал незнакомую песню, которая раздалась из трубки аппарата настолько неожиданно, что он даже не убрал руку с вертушки. Песня завораживала.

Ее спокойный мотив так отличался от революционных песен, между тем слова заставляли задуматься. Перед глазами как бы сами собой вставали мама, Гори, друзья детства, семинария.

Первомайская демонстрация в Тифлисе, Туруханск, первый номер «Правды», Ленин, революция, товарищи по партии.

Гражданская, Царицын, Пермь, Западный и Южный фронты, восьмой съезд, пленум 1922 года, борьба с оппозицией, XVI партконференция.

Да, хорошая песня! И заканчивается правильно.

— Слушаю, — хриплый голос ворвался в трубку внезапно, оборвав песню на полуноте.

Слегка ошарашенный, расчувствовавшийся Сталин ответил, даже забыв поздороваться.

— Товарищ Ворошилов, какая песня душевная! В первый раз услышал, а так пробрало! Кто автор?

— Музыка Таривердиева, слова Рождественского. В первый раз сталкиваюсь с человеком, говорящим по-русски, ни разу не смотревшим фильм «Семнадцать мгновений весны». Кстати, я не Ворошилов.

Очарование слетело в момент, по спине прошелся холодок близкой опасности.

— Кто вы такой? — голос в трубке был, действительно, незнаком.

— Штандартенфюрер Штирлиц, ёшкин кот! Вообще-то, вежливые люди, раз уж решили поговорить, сначала сами представляются.

— С вами говорит товарищ Сталин, секретарь ЦК ВКП(б)! — отчеканил вождь предельно официальным тоном. — Что вы делаете в кабинете товарища Ворошилова?!

— С чего вы взяли, что я в кабинете Ворошилова? Который, кстати, давно уже на том свете. Вам что, в вашем дурдоме этого не объявили? Так спросите Левитана в соседней палате, он вам озвучит.

— Как на том свете?! Ты убил Клима, сволочь?! Я немедленно звоню в ОГПУ! Тебя найдут, недобиток!!! Ответишь по всей строгости социалистического закона!

— Ага, кровавого палача Берию на меня натрави! Аривидерчи! — в трубке раздались короткие гудки.

Вождь ударил по рычагу и начал уже набирать номер Менжинского, как раздался звонок соседнего телефона.

— Сталин у аппарата.

— Товарищ Сталин, — прозвучал ровный голос Поскребышева, — к вам прибыл товарищ Ворошилов с докладом по ситуации в районе КВЖД.

— Пусть войдет, — облегченно сказал Иосиф Виссарионович и сел на стул.

— Здравствуй, Клим. Представляешь, только что звонил тебе и какая-то гадина в твоем кабинете сказала, что тебя нет в живых, — возмущенно произнес отец народов, — слава богу, это была брехня.

— Как в моем кабинете?! Коба, что ты такое говоришь?! Надо немедленно шутника найти!!!

— Ну так распорядись, раздолбай! Враги по вашему наркомату шастают как у себя дома!

Ворошилов выскочил в приемную как ошпаренный.

— Товарищ Поскребышев, — обратился вышедший вслед за наркомвоенмором хозяин, — подготовьте мне, пожалуйста, справку по композитору Таривердиеву, поэту Рождественскому и кинофильму «Семнадцать мгновений весны».

— Вот времена, даже в дурдоме порядка нет! Психам телефоны на руки выдают! — проворчал я для порядка и спрятал старенький мобильник обратно в рюкзак. На что тот обиженно пискнул в ответ, извещая о разряженной батарейке. И то верно, пятый день уже к концу как с базы вышел, возвращаться пора. Не беда — за день дойду.

Огляделся вокруг и решил, что лучшего места, чем рядом с огромным валуном, невесть как оказавшимся посреди леса, не найти. Да и смеркается уже, а тут место высокое, сухое и ручеек недалече. Надо только обойти камень для порядка и расположиться с южной, подветренной стороны.