Влад Савин - Страна Гонгури. Полная, с добавлениями

— Врешь! — заметил Итин — это как, революция остановиться может? Мировой пожар — и на полпути? Пролетариат угнетенный — дальше эксплуататоров терпеть? Когда пример уже есть, победы социализма? Это ж исторический материализм — смена отсталого общественного строя, передовым. Ты мне как хочешь ври, любую историю придумай — все одно, коммунизмом завершится. Потому что — просто не может иначе!

— СВОЙ освободительный поход забыли, год назад? Даешь Варшаву, даешь Берлин — и по мордам!

— Ты с этим — не равняй. Ошибки военных — конечно, с патриотизмом воевать легче. А руку помощи протягивать — нельзя. Оттого заграничные пролетарии увидели в нас не товарищей — захватчиков. Ничего — «военную оппозицию» вывели в расход. Соберемся с силой — и пойдем снова.

— Если на нас не пойдут — ответил Младший — год сейчас какой ЗДЕСЬ: сорок первый! Мы с тобой сейчас сидим — а там гансы, к Москве. Там ДВЕ мировые войны было, и вторая — еще страшнее. В начале было: наши кричат из окопа — эй геноссе, я арбайтен! А в ответ очередь из шмайсера — я-то арбайтен, а вы все недочеловеки, и будете рабы! Так вот — и кончился интернационализм! Когда, от границы мы землю вертели назад — и решалось, быть ли нам ВООБЩЕ! И сказал тогда Вождь — братья и сестры! И вспомнили Отечество, славную историю нашу, вернули погоны, гвардию, даже церковь привлекли — за ЛЮБОЕ надо было хвататься, лишь бы помогло! И победили мы тогда — взяли и Варшаву, и Берлин. Да только уже — не республикой труда, а краснознаменной Империей. Социализм — как для внутреннего пользования. А в мире всем — это лишь говорилось, что когда-нибудь… Главным было — чтобы у себя, обустроиться. Тем более, сила за нами была — никто напасть, и угрожать нам, уже не смел.

— Врешь! — сказал Итин — это что ж выйдет: идею главную предать? Пролетариат заграничный, под ярмом оставить? Лишь бы — нас не трогали? Вся Партия — в уклон скатилась? И Вождь позволил? Врешь: не могло такое быть!

— Вождь сам и предложил, первым. Ленин — великий тактик был, в политике. Как стали хлеб забирать, и в колхозы загонять — так бунт беспощадный, и коммунистов на фонарь, особенно в Европе, во всяких там венгриях! И Ленин, после «Государства И революции» — «Детскую болезнь левизны». Что иногда отступить надо, чтобы закрепиться, и массы не оттолкнуть — иначе погибнем, и спорить будет не о чем. Как разбили контру, армия по домам — и сразу: Кронштадт, Тамбов, бунт бессмысленный и беспощадный — за что боролись? Ленин сразу — новая экономическая политика: обогащайтесь, если честно! И в мировом масштабе: как стал нам империализм интервенцией грозить, договор с гансами, двадцать третьего года: мы ИХ революции не помогаем, Гамбургу восставшему — нам за это их технологии новейшие, оборудование военных заводов. Жалко спартаковцев — но своя шкура дороже: чтобы выстоять, и выжить, одним против всего мира — умел Ленин через идею переступить, чтобы дальше идти. Это, как на войне — наступление остановить, чтобы тылы подтянулись.

— Не так! — сказал Итин — классовая борьба, это оружие наше главное, не какие-то технологии! Любую армию разбить могут, а пролетариат — никогда! С капиталистами договор — так ведь НИКОГДА вы своими для них не будете, не уймутся, не простят, по-тихому вредить будут, искать момент! И — по ИХ правилам игра пойдет: политика, конкуренция, сферы влияния, раздел интересов — в которых они опытнее, сильнее! И товарищи заграничные — предательства не забудут! Тем же вам ответят — когда время придет!

— Тогда же пришло! — усмехнулся Младший — хотели и там, в Европу, коммунизм на штыках, даешь Варшаву и Берлин! Вышло, как здесь — не хочет пролетариат мировой, под наши знамена! Тут Ленин умер — и стали решать, что делать: воевать со всем миром, спалить страну, ради призрака мировой революции — или начать обустраиваться ВНУТРИ, строить нормальное ГОСУДАРСТВО, лишь с красным флагом, и нормальными отношениями с соседями? Схватились насмерть два Вождя, две линии, две идеи. Гений мирового пожара — и гений организации: индустриализация, вооружение, мощь государства.

Или

После говорили, что Сталин победил интригой, расставив на посты своих людей — он что, брал с них клятву верности лично себе? — да и Троцкий интриговать умел: подпольщики-революционеры! Но — большинству народа, и рядовых партийцев, и руководителям из молодых — пятилетние планы, Днепрогэс и Магнитка, были куда ближе и понятнее, чем помощь угнетенному мировому пролетариату. И — Партия, в большинстве, встала за Сталина; а Троцкий проиграл навсегда. Тех, кто был с ним, и за мировую революцию — во враги народа: верхушку армии, и старых партийцев. А с ними — и идею мировой революции. Так и вышел социализм — в отдельно взятой стране. Как в лагере осажденном.