Андрей Акулов: Выжить любой ценой

– Ну, пошли… Там посмотрим.

Вася поднялся, подхватив старую коричневую куртку с матраса, утеплитель которой давно сполз вниз и сбился в плотную колбаску. Проверил несколько бутылок на наличие остатков прозрачной жидкости и разочарованно побрел к выходу. Санек уже возился с дверью, пытаясь поднять и водрузить ее на свое место.

– Б*я, надо дверь поставить,- Вася подхватил ее и заслонил за собой, оперев на специально приготовленные доски. Закрытая таким образом дверь означала, что хозяина нет дома, но это ничуть не мешало гостям зайти и дожидаться его внутри с имеющимся комфортом.

Прогулка по двору оказалась неудачной, и они двинулись к супермаркету. Возле магазина Санек Ява несколько раз исполнил бессмертный хит его любимой группы Сектор Газа "Бомж". Заработанных денег хватило на бутылку "белой", и друзья поспешили укрыться от непогоды ранней весны в уютном жилище Васька.

Стоит отдельно рассказать про сольные выступления Санька. Группа Сектор Газа всегда была любимой командой Явы, получившего свое прозвище за одноименную песню. Как-то в молодости он приобрел где-то подержанный мотоцикл "Ява", привинтил к нему кассетный магнитофон и разъезжал по району, выкручивая на всю громкость песни Сектора. На гитаре играть Санек не умел, да и гитары у него никогда не было, но зато он наизусть знал все песни любимой группы и, не смотря на отсутствие слуха и голоса, так душевно пел, что люди щедро выражали свою благодарность рублем.

Санек клал перед собой концертную шапку-ушанку, запрокидывал голову к небу и горлопанил бессмертное: "Не жалейте меня я прекрасно живу, только кушать охота порой". Руками он держал воображаемую гитару на манер Пола Маккартни, только играя указательным пальцем, словно на балалайке. Порой он даже озвучивал гитару и ударники, но над этим ему еще надо было работать…

По дороге друзья не выдержали душевного порыва и откупорили бутылку. Сделали по пару глотков, закусив "курятиной". Обшарили мусорные контейнеры, разжившись вполне съедобным хлебом, картошкой, майонезом и деликатесным кочаном квашеной капусты.

Вернувшись домой, они обнаружили, что входная дверь слегка отодвинута.

– Какого х*я, кто тут?- спросил Васек.

– Э-э-э,- протянул Ява и стал разбирать дверной завал.

В ответ послышался женский хриплый голос:

– Кто там ломится, б*я.

– Какого х*я тут надо? Вали, б*дь отсюда,- взревел Санек, переступая через мешок с тряпьем в коридоре.

– Я, б*дь, не к тебе пришла,- сказала Таня Горчица, быстро поднесла стакан к губам и медленно, как будто смакуя, выпила. Когда последняя капля исчезла в беззубом рте, она зажмурилась и скривилась, словно съела целиком лимон.

Когда-то возможно красивая Татьяна, теперь приобрела серый цвет лица и многочисленные морщины, словно вспаханное поле. Нос и губы налились синевой, веки оплыли. Под левым глазом желтел старый синяк, он уже растворялся и сползал вниз. На кончиках редких коротких волос была заметна светлая краска. Дернув головой, она широко раскрыла глаза и посмотрела на Санька:

– Че?..

– О-о! Колька! Здарова! Чет, б*дь, тя видно не было,- Ява показал черные дыры между зубов.

– Даров. На сутках был,- Колька Хомяк опрокинул стакан в заросший черной щетиной рот и закурил.- Только освободился.

– А-а-а. Ну, наливай. Б*я, пойду поссу,- Санек развернулся и чуть не столкнулся с Васей.- Дай пройду, выкладывай закуску, я сейчас.

Ява хочет спрятать бутылку, догадался Васек.

– Привет, Коль,- махнул он рукой, сунул пакет с едой Горчице и плюхнулся на матрац.- О-ой, б*дь, как ху*во!..

– Иди… хватай,- сказал Хомяк и звякнул бутылкой о стакан.

Васек перевернулся, тяжело поднялся и протянул трясущуюся руку к столу. Водка легко втекла в горло, оставив лишь неприятный привкус. Вася выдохнул, поморщился и схватил ломоть капусты, ловко отрезанный Танюхой. Закинул его в рот и довольно захрустел. Все неприятные водочные ощущения сразу сгорели в разъедающей кислоте. Вася довольно пискнул, взял картошину и отошел от стола.

Коля вновь звякнул бутылкой и крикнул:

– Ява! Идешь?

Санек тут же выскочил из-за угла, словно дожидался приглашения.

– Капусты порежь,- буркнул он Тане.

– Глаза разуй, б*дь.

– Ху-у!- шумно выдохнул Санек и запрокинул голову со стаканом во рту.- У-уа-а-а,- протянул он, когда опустил стакан на стол. Ява напрягся, словно японский боец перед ударом лбом о кирпич, но только тряхнул головой и захрустел капустой.

– Возя помер,- сказал Хомяк, чиркая спичкой.