Александр Михайловский: Однажды в Октябре

— В общем, план хороший, и должен сработать, — сказал адмирал Ларионов. — А вы, Нина Викторовна, как считаете?

— Я думаю, Виктор Сергеевич, что всего на сто процентов предусмотреть нельзя, но вроде бы особых огрехов я в нем не вижу. Да и время сейчас в Петрограде такое, что обыватели лишний раз стараются не высовывать носа на улицу. Особенно по ночам. К тому же ни милиции, ни полиции, ни жандармерии нет и в помине.

Бережной и Ильин, сидевшие, и внимательно слушавшие меня и Антонову, переглянулись, и кивнули головами. Действительно, в любой, даже самый прекрасный план, лишь только начнется его реализация, сразу же начнут вноситься поправки, и тут главное — не растеряться, и уметь импровизировать исходя из текущей обстановки.

— Примем ваш план за основу, Александр Васильевич, — подвел черту адмирал Ларионов, — к тому же связь с эскадрой будем поддерживать постоянно, и в случае каких-либо осложнений мы постараемся помочь вам.

— Сергей Викторович, — продолжил я, позвольте теперь поговорить о чисто политических моментах. Насколько мы знаем, узкий круг руководителей РСДРП(б) принял окончательное решение о вооруженном восстании. Через две недели будет сформирован Военно-Революционный комитет, в состав которого войдут представители ЦК, и петроградских организаций партий левых эсеров и большевиков, делегаты президиума и солдатской секции Петросовета, представители штаба Красной гвардии, Центробалта и крупнейших профсоюзов. Во главе ВРК формально стоял левый эсер бывший фельдшер Павел Лазимир и большевики: Лев Троцкий — его представлять не надо, Николай Подвойский — старый боевик, отличившийся еще в 1905 году в Москве, и офицер-дезертир, сбежавший из эшелона, следовавшего на Дальний Восток во время Русско-японской войны подпоручик Владимир Антонов-Овсеенко. Но это люди, которые много шумели и ничего не решали.

Всем же заправлял Военно-революционный центр, который формально входил в ВРК, но занимался делами, о которых и сейчас мало кто знает. В него входили совсем другие люди. А именно: Андрей Бубнов, Феликс Дзержинский, Яков Свердлов, Иосиф Сталин и Моисей Урицкий. О каждом из них можно много рассказывать. Скажу только, что реальным влиянием в партии обладали всего лишь двое — Яков Свердлов и Иосиф Сталин. Оба они были членами Русского Бюро ЦК РСДРП(б) еще первого состава. То есть, они осуществляли руководство практической работой местных партийных организаций.

Ну, о Сталине вы все знаете немало, а вот Свердлов… Это личность во многом загадочная и непонятная. В революцию 1905 года на Урале организовывал отряды боевиков, а сейчас он занимается кадрами партии, и умело расставляет своих людей на руководящие посты. Вот, что позднее о нем писал Троцкий. Я раскрыл свой неразлучный блокнот, и прочитал: «Это был прирожденный организатор и комбинатор. Каждый политический вопрос представал перед ним прежде всего в своей организационной конкретности, как вопрос взаимоотношений отдельных лиц и группировок внутри партийной организации и взаимоотношения между организацией в целом и массами. В алгебраические формулы он немедленно и почти автоматически подставлял числовые значения. Этим самым он давал важнейшую проверку политических формул, поскольку дело шло о революционном действии». В общем, типичный «серый кардинал».

А вот Сталин Свердлова не любил. Можно сказать даже, ненавидел. Их взаимная неприязнь началась еще во время ссылки в Туруханском крае. Оба они угодили в поселок Курейка Енисейской губернии. Даже жили в одном доме. Но недолго — разъехались, по причине, межличностной неприязни, или, как сейчас пишут, «из-за невозможности совместного проживания».

Загадочна и смерть Свердлова — по официальной версии он умер от гриппа-«испанки» в марте 1919 года. По неофициальной — был избит до смерти на митинге в Орле местными рабочими.

Ну, а сейчас, из всех будущих советских лидеров самым вменяемым и толковым, бесспорно, является Иосиф Сталин. К нему-то мы и пойдем.

— А с чем вы к нему пойдете? — поинтересовался полковник Бережной.

— Естественно, Вячеслав Николаевич, не с пустыми руками. — ответил я, — как мы уже прикинули с Виктором Сергеевичем, — адмирал Ларионов кивнул мне головой, — в типографии, где Сталин выпускает газету «Рабочий путь» мы появимся около полвторого ночи, какое-то время уйдет на представление, и доказательство нашего иновременного происхождения… Когда же беседа вступит в кульминационную фазу, а будет это около пяти часов утра, наша эскадра уже успеет обломать немецкий «Альбион», и изрядно намять бока германскому флоту у Моонзунда. И эту сенсацию первой растиражирует большевистская газета. Причем, второй, вечерний ее номер, выйдет «толстушкой», с кучей фотографий потопленных кайзеровских дредноутов и крейсеров, и пленных германских десантников. В статье, повествующей о блистательной победе русского флота, будет сказано, что сие произошло при участии Центробалта, который, кстати, девять дней назад принял решение не признавать власть Временного правительства.