Николай Томан - Просчет мистера Бергоффа

Шмелев ничего не ответил, вздохнул только. Затем встал и так же молча направился к выходу.

8. ОТКРЫТИЕ ДЕДА ТЕРЕНТИЯ

Попутный ветер как будто подгонял машину. Подняв воротник плаща, Галина внимательно всматривалась в извивающуюся дорогу. Степь впереди шевелилась под ударами ветра, как живая. Жесткие травы стлались по земле, по-прежнему прочно сковывая пески и не давая им подниматься на воздух. Зато лишенная травяного покрова дорога, по которой ехала Галина, густо пылилась под сильной метлой ветра.

"Ну, теперь скоро тот холм, за которым тли уничтожили растительность, подумала Галина. - Вот уже кусты селитрянки видны..."

Но живая степь кончилась раньше, чем предполагала Галина. Впереди показались вдруг сморщенные, мертвые травы, уже высушенные солнцем, хотя до холма, о котором думала Галина, было еще около километра. Девушка остановила машину и сошла на землю. Мертвая трава у подножья холма потеряла яркую тональность живой растительности. Она поблекла, потускнела. Ветер трепал ее, расчленяя по стебелькам, поднимая на воздух.

Поглощенная печальным зрелищем, Галина не сразу заметила в облаке пыли человека в брезентовом плаще с капюшоном, надвинутом на глаза.

- Галина Сергеевна! - воскликнул он, подойдя ближе. - Никак вы на разведку противника выехали?

Галина не столько по лицу, запорошенному пылью, сколько по фигуре и голосу узнала заведующего агробиологической лабораторией Филиппа Филипповича Сердечного.

- Так же, как и вы, Филипп Филиппович, - весело отозвалась она, обрадованная этой встречей.

Они крепко пожали друг другу руки. Галина спросила:

- Что вы думаете об этом, Филипп Филиппович?

- Странные, очень странные насекомые, - задумчиво проговорил Сердечный. Ни я, ни даже знаменитый московский энтомолог Ключевский, находящийся в нашей лаборатории, не видели ничего подобного. Откуда могла появиться в наших краях такая удивительная разновидность тлей?

- А не могло их занести ураганом из пустынь Средней Азии? - высказала Галина гипотезу Ореста Викентьевича.

- Едва ли, - покачал головой Филипп Филиппович, - Я бывал и в Кара-Кумах и в Кзыл-Кумах, но не встречал и даже не слыхал ничего о таких вредителях. Профессор Ключевский - один из лучших знатоков насекомых Средней, Центральной и Восточной Азии, он побывал в пустынях Такла-Макана, Гоби, Ала-Шаня и Ордоса. А когда я показал ему этих тлей, он только руками развел. Чертовски странно все это...

Галина перебила его восклицанием:

- Смотрите-ка, Филипп Филиппович, кто это скачет там на лошади?Сердечный приставил ладонь к глазам.

- Знакомая фигура... Уж не Терентий ли это?

- Он, он! - воскликнула Галина. - Садитесь ко мне в машину, поедем навстречу.

- Неугомонный старик, - проворчал Сердечный. - Надумал джигитовать тут в такую погоду...

Терентий, заметив машину, пришпорил лошадь и понесся галопом.

- Приветствую научное начальство! - крикнул он, поравнявшись с машиной и не без ловкости осаживая разгоряченного коня.

- Ого! - восхищенно воскликнул Сердечный, служивший когда-то в кавалерии. - Сразу видно, что Терентий Ефремович в молодости лихим джигитом был!

- Был, был, - довольно усмехнулся дед. - В буденновской гвардии проходил школу верховой езды.

- Что это вы, Терентий Ефремович, в такую бурю разъезжаете? - спросила Галина.

- По неотложной надобности, дочка, - ответил Терентий и спрыгнул с коня наземь. - К вам ведь скакал. К Михаилу Александровичу.

- Открытие сделали наши колхозники, - с необычайно торжественным видом заявил Терентий, вытаскивая из кармана кожаной куртки пробирочку, в которой, будто капельки крови, поблескивали какие-то красные пятнышки. - Вот оно, противоядие-то! Средство такое же примерно, как теленомус против зловредной черепашки. Помните, как он вместе с курами выручил тогда колхозные посевы?

Филипп Филиппович взял пробирку и с интересом стал рассматривать ползавших по ее стенкам насекомых полушаровидной формы, с трехчлениковыми лапками и яркой окраской. Жесткие красные панцыри их были разукрашены черными точками с желтой окантовкой.

А Терентий рассказывал, как внук его, пионер и юный натуралист, смастерил себе виварий, в котором обитала всякая "мелкая живность", вроде жуков, бабочек и саранчуков.

Дед был прирожденным экспериментатором, и вид вивария зародил в нем мысль произвести опыт: пустить диковинных тлей в общество прочих насекомых. Сделал он это с расчетом: посмотреть, не найдется ли у тлей каких-нибудь естественных врагов в виварии, населенном местными насекомыми.