Николай Томан - В созвездии трапеции

- Но ведь вы же срывались несколько раз.

- Да, срывались, но только потому, что сначала это было неожиданно для нас. А теперь мы настороже. Вы не знаете, говорил Холопов еще с кем-нибудь, кроме вас?

- Кажется, лишь со мной пока...

- Ну, тогда постарайтесь, чтобы он не сообщил об этом никому больше.

- Я постараюсь, Маша.

Пока Елецкий разговаривает, Холопов внимательно прислушивается к его словам, стараясь угадать, что отвечает ему Маша.

- Маша удивлялась, наверно, почему я сообщил об этом тебе, а не Анатолию Георгиевичу? - спрашивает он. Юрий не удостаивает его ответом.

- А тебе разве не интересно, почему я этого не сделал?

Елецкий все еще молчит, хотя ему действительно интересно знать, почему Холопов рассказал это ему, а не главному режиссеру.

- А не сделал я этого потому, - не дождавшись вопроса Елецкого, продолжает Холопов, - что уверен - никто из них не встревожится так за судьбу Маши, как ты. Их она может уговорить, будто это не опасно, как Ирину Михайловну, наверно. Но ведь тебе-то она дороже, чем им. Как же ты можешь спокойно сидеть здесь, да еще не позволяешь мне предотвратить несчастье?

- Не провоцируй меня, Митрофан, и лучше уж помолчи, бросает на него грозный взгляд Юрий, а сам думает с тревогой: "А что, если и в самом деле произойдет несчастье?.."

- Пока еще не поздно, предприми что-нибудь, Юрий, - теперь уже почти грозит ему Холопов. - Учти, если с ними случится беда, тебе придется за это отвечать.

- Заткнись!

А время все бежит. Пожалуй, кончилось уже первое отделение и скоро начнется второе, в котором выступают Зарницыны. Что же делать, что предпринять? Может быть, запереть тут Холопова и помчаться в цирк, чтобы быть там поближе к Маше?

Юрий уже собирается осуществить свой замысел, как вдруг раздается звонок у двери. Кто бы это мог быть? Неужели тетя ушла из цирка? Никогда еще не случалось с ней такого...

А звонок дребезжит не переставая. Нужно открывать. Юрий торопливо поворачивает ключ и распахивает дверь. Перед ним стоит Антон Мушкин.

- Тут еще Холопов? - выкрикивает он.

- Тут. А ты откуда?

- Из цирка. Маша послала к тебе на помощь.

- Ну вот и хорошо! - радуется Елецкий. - Ты и покараулишь его тут, а я - в цирк! Надо успеть до начала второго отделения.

Антон не уверен, справится ли один с Холоповым, но хорошо понимает, что в такой момент Юрий не может не быть рядом с Машей.

К началу второго отделения Елецкий хотя и успевает, но не видит всего выступления Михаила Богдановича - ему приходится потратить немало времени на розыски Маши. Поговорить с ней ему так и не удалось, однако, - она в это время переодевалась, готовясь к выходу на манеж. Разговаривал он лишь с Алешей, которому сообщил, что им можно не опасаться отмены их номера. А уж Алеша потом сам успокаивал брата и сестру:

- Пока Холопов под охраной Антона, нам не грозят никакие его козни.

- Да разве в состоянии он удержать такого верзилу, как Холопов? - усомнилась Маша, представив себе маленького, щуплого Антона рядом с атлетически сложенным, рослым Митрофаном.

- Справится, - убежденно кивнул головой Алеша. - Холопов ведь трус, а у Антона сердце Д'Артаньяна. Ничего бы я так не хотел, как иметь такого преданного друга! Ведь он для Юры готов на любой подвиг. А почему? Да потому, что Юра человек, достойный такой дружбы, и чертовски досадно, что кое-кто из нас этого не понимает....

- Кто же именно? - удивился Сергей.

- А вот наша сестра, например, - кивнул Алеша на Машу.

- Напрасно ты так думаешь, Алеша, - укоризненно взглянула на него Маша. - Я понимаю это не хуже вас с Сережей.

А Елецкий в это время с трудом находит место в одном из проходов первого ряда партера.

На манеже все еще Михаил Богданович. Он уже продемонстрировал пантомиму "Алхимик", в которой вызвал к жизни Гомункулуса. Подверг он его и последующей трансформации, превратив в более совершенное и уже явно кибернетическое существо, именуемое в цирковой афише "Кибером".

Михаил Богданович тоже теперь уже не коверный клоун Балага, а мим "Косинус". На нем лабораторный халат, покрытый белой светящейся краской, на лице пластическая маска, тоже светящаяся, и очки в массивной оправе.

Кибер - головастый лысый человек в светло-голубом светящемся комбинезоне, - очень внимательно следит за каждым движением Косинуса, понимающе кивает и записывает что-то в большой блокнот.

Манеж погружен в темноту. Светятся только эти две фигуры, да тоненькие, покрытые люминесцирующей краской ниточки, схематически изображающие какие-то измерительные приборы и электронно-счетную машину. Все это прикреплено к барьеру вокруг манежа. Косинус с Кибером находятся внутри этой своеобразной лаборатории.