Евгений Торопов - Хватит ли на всех пирацетама

- Спрячьте, - посерьезнев, проговорила девушка. - Ох, да спрячьте же, наконец, бог ты мой.

- Но почему вы не хотите взять! - обиделся я. - Говорю ж, угощаю. Возьмите, - я сунул монету ей в карман.

- Да что вы ко мне лезете! - взвизгнула. Она испуганно вытащила и поскорее отдала монету мне. - Вы что, дурачок? Это ж пятьдесят империалов.

- Это... мало? много?

- Вы что, дурачок? - повторила она. - Мороженое стоит ... в десять тысяч раз меньше.

Ее испуг передался мне.

- Извиняюсь, не знал, - пробормотал я сконфуженно.

- Откуда ж вы... такой?

- С Земли.

- Откуда, откуда? - и тут, будто поняв все, она рассмеялась чистым звонким голосом. - Ой, у вас мороженое течет.

Я приподнял стаканчик и вдруг со дна его сорвалась большая молочная капля и - прямо на штаны. Я сразу бросился к опасному месту, высасывая ставшую неприятной сладость. Теперь тающая жидкость грозила перелиться через край, впрочем, набухая и на дне Я опять высосал, и опять, и тогда только обвел глазами окружение. Не заметил ли кто происшедшую со мной неловкость?

Эола тоже мучилась. Глубокая трещина ее стаканчика протекала вся разом, и Эола с повлажневшим личиком внимательно следила за неуправляемым процессом таяния. Я снова высосал сгруппировавшуюся на моем мороженом каплю. Насколько я мог видеть, половина автобуса была в нашем положении.

- Горячие мясные беляшики!! - пронеслась по проходу горячая полногрудая женщина с алюминиевым коробом.

- Покупайте газеты! Интересные - жуть! Программа телепередач. Анекдоты. Криминал. Людоеды. Маньяки. Новости. Газетки, пожалуйста.

- Внучиньки-и!.. Бога! Бога неза... бутти-и, - опять заголосила дорвавшаяся до аудитории бабка.

Мимо нас неспеша пробрался дед с газетами и вышел через заднюю дверь. Автобус заурчал.

Тронулись! Я и забыл про мороженое и еще одна капля шмякнулась в шнуровку туфли. Начало поездки выдавалось катастрофическое. Последний глоток льдом обжег горло. Я откинул голову на высокую спинку кресла и посидел немного спокойно, приходя в себя. Оставались пальцы. Они были запачканы подсыхающим молоком и липли ко всему - и не только липли, но и просто мешали. Рядом сидела девушка, а подальше другие люди, так что облизывать было неприлично, но еще стыдливее было осознавать, что забыл захватить с собою носовой платок. Душа моя то краснела, то леденела.

Когда все мучения кончились (с подачи Эолы я вытерся ее платком), я вновь откинул голову и почти с оргазменным восторгом наблюдал, как через проход наискось респектабельный мужчина кусал беляш и из него струйкой во все стороны брызжал сок.

А тем временем мы уже вовсю мчались. Гид принялся нараспев описывать памятники, которые мы проезжали и историю этих мест. Все у него получалось замечательно и складно, а каждое событие, о котором он упоминал - чуть не знаменательней всех историй на свете. "Обратите внимание, судари и сударыни, СПРАВА... по ходу нашего лайнера располагается КАМЕНЬ, на месте которого... Вот сейчас он особенно хорошо виден... На его месте будет воздвигнута СТЕЛЛА памяти всех... погибших... в Свободной ВОЙНЕ..!"

- У вас были войны! - повернулся я к спутнице и с трудом сглотнул подступивший к горлу комок. Правда дохнула омертвляющим перегаром.

- Да. Была одна - несколько раз.

"... и превысит по высоте, - продолжал гид, - все обелиски, расположенные по пути нашего следования по Чудному Брегу Лукоморья, пограничный пост которого... мы сейчас минуем."

Мы обогнули полосатый красно-белый шлагбаум и углубились в страну, чьи люди издавна славились открытостью души, немыслимым количеством оригинальных народных ремесел и всеми этими плясками, частушками, гуляниями. Во всяком закутке здесь обязательно играл оркестрик с звенящими медными трубами или играл баян - и оттого было радостно мне, что история у них на месте, что предания старины глубокой находятся в одном ряду с новейшими шедеврами мысли и никогда не оплетаются паутиной забвения.

Нас высадили неподалеку от исторического центра их славного Града Стольного, раскинувшегося на трех холмах, вместе зовущихся Кудыкиной горой, сплошь поросших дубравами и бесчисленными пылающими златом и сребром маковками церквей. Городок, укутанный зеленью, спускался к самому морю, синевой уходящему к горизонту. Домики были и из камня, и из дерева, и все с любовью выделанные - как можно было не подивиться этакой красотище рук человеческих.

Ради удовлетворения неизменного туристского желания "пощупать все руками", нам объяснили где будет стоять автобус и на час отпустили совсем - прогуляться, полюбоваться иным диковинам, посетить магазинчики. Что касается магазинов, то все они давно были пристроены к предприимчивым купеческим рукам и внутри все блистали современной безукоризненностью.