Евгений Торопов - Новейшие правила игры

Евгений Торопов

Новейшие правила игры

- Павлик! Павлик, ты дома? - спросил отец, когда вернулся с работы. Запыленные кроссовки сына стояли в коридоре. Затем недовольно поползли в сторону визгливо открывшейся дверцы шкафа. - Сынок, смотри что я тебе купил! - он прошел на кухню и стал изпод ярко раскрашенных прогибающихся коробок с пиццей, из-под банки с кофе, из-под обернутого в целлофан батона осторожно доставать из сумки видео-диск с разрекламированным фантастическим блокбастером. Отцу не хотелось испачкать диск по крайней мере до того момента, пока его не возьмет в руки сын. Но Павлик не откликался. - Опять музыку слушаешь, - покачал головой отец. - Что в ней нашел такого, что не оторвешь?! Стул мягко прогнулся под ним, превращаясь в эргономичное кресло. Диктор на экране телевизора стал рассказывать самые свежие новости. Тарелка ласково придвинулась к крепкой мужской руке отца и жеманно потянулась. Отец устало распаковал одну коробку и выложил пиццу в услужливую тарелку. - Павлик, есть будешь? Ему опять никто не ответил. Из детской комнаты не доносилось ни звука. - Ладно, пока хватит. И чай. Тарелка поползла к микроволновой печи, а в очередь за ней приготовилась чайная чашка, наполненная водой. Отца переполняла плохо скрываемая обида. За долгую жизнь слишком много невзгод, слишком много сил положил на то, чтобы его единственный ребенок чувствовал в окружающем его мире наравне со всеми. И вот теперь он как будто ожидал вознаграждения за свои усилия, а ему вновь предлагалось быть бескорыстным. Он, впрочем, понимал, что так устроена сама жизнь, тут ничего не попишешь - и все-таки верил в чудо. Развалившись на кресле, он ощущал как с него мягко сползает верхняя одежда, чтобы в платяном шкафу дождаться следующего утра и, может быть, почиститься и просохнуть. Отец схватил кофту рукой, сжал ткань в кулак, переживая неясную злость, а потом взмахнул ею и отбросил в дальний угол. При этом ему показалось, что печально вздохнул обеденный столик и тогда он гневно ударил по нему кулаком. В конце концов, кто здесь хозяин?! Столик притих. - Вы ведете себя вызывающе! - громко сказал отец. Он приподнялся было, чтобы пойти свидется с сыном, сказать ему нежные слова, тихо напомнить о своем существовании. Все-таки отец - это человек, который ссужает молодого человека в начале жизни. Не говоря уже о роднящем генетическом сходстве. И вот, только он попытался встать, какое-то препятствие удержало его в кресле. Ему был предложен массаж шеи и спины, и от этого искушения оказалось невозможно отказаться. Одновременно с этим, из печки показалась горячая пицца, всеми своими аппетитными телодвижениями просящаяся в руку. На экране телевизора начался любимый сериал, а уж после этого отец целиком погрузился в ощущения собственных удовольствий. Блаженное состояние продолжалось довольно долго. Редкий случай. Наконец, он насытился и вновь попытался подняться. По его знаку телесериал должен был сделать паузу, но не тут то было. Любимый сериал продолжался, что вначале смутило, а потом разозлило отца. - Выключись! - сказал он телевизору. Ничего подобного! - Это что, поломка или бунт на корабле? Я к кому обращаюсь? грозно заявил отец. Телевизор выключился. Но, видимо затаив обиду, он тут же выплеснул ее, несколько раз включившись и выключившись вновь, чем чуть не довел отца до истерики. - Я тебе это припомню! - зло сказал он и пошел в детскую. - Сам такой! - громко крикнуло в ответ из динамиков. Дверь в детскую комнату была прикрыта. Отец медленно отворил ее, ожидая увидеть вечно недовольное лицо сына, но вместо этого очень удивился, не обнаружив в комнате никого, хотя сын по всем признакам должен был находиться здесь. В целом комната выглядела прибрано, что само по себе уже было необычно. Вещи не шевелились, как будто затаились. - Где Павлик? - спросил отец. - Ушел, ушел, - ответило радио. - Иди. - Что значит: "Иди"! - возмутился отец. - Иди. Он ушел. Отец повторно с пристрастием оглядел комнату и вышел. Ему послышалось, что после его ухода раздался смех. Обратив еще раз внимание на вешалку в прихожей, отец увидел там спокойно висящей куртку, с которой обычно не расставался его сын. Это заставило его еще раз задуматься и сделать попытку осмотреть все комнаты заново. В зале никого. В детской никого. В спальне - никого. На лоджии - никого! В кладовке - ... В кладовке Павлик и лежал. Его голова была придавлена обрушившемся со стены тяжелым стеллажем. Отец кинулся к нему и вдруг тяжелый удар сотряс его спину. Отец обернулся, инстинктивно защищаясь от второго удара. И стул не замедлил нанести и второй удар, и третий. Сзади одобрительно покачивался из стороны в сторону алчно приблизившийся к месту схватки обеденный столик. Телевизор включился на полную громкость, чтобы заглушить возможные крики. - За что? - только успел спросить отец, когда тот же тяжелый стеллаж приподнялся в воздух и обрушился на его голову. Телевизор замолчал и спустя время проговорил: - За что, за что! За многознание.