Ник Саган - Лабиринты рая

— Я — твоя совесть, — объявила она.

— Чушь какая.

— Все правильно, — возразила Симона. — Последователи Зороастра верят, что проводник, духовный проводник…

— … объявляется на мосту Чинват, чтобы проводить освободившуюся душу в путь. Я знаю.

— Конечно, знаешь, — согласилась она. — Глупо, что я начала объяснять.

Она посмотрела на виртуальную красавицу и странно улыбнулась.

— Я зову ее Трикси.

— Трикси?

Она пожала плечами.

— Она похожа на Трикси.

— Знаешь, это любопытно, — сказал я.

— Что любопытно?

— Ну, две вещи. Во-первых, что он сделал ее такой красивой, слегка высокомерной, тебе не кажется? По священной книге, если ты ведешь праведный, моральный образ жизни, твой духовный поводырь — красивая девушка. Если ведешь греховный образ жизни, то она должна быть страшилищем. Судя по этой красотке, Лаз был высокого мнения о себе.

— Так оно и было, — ответила она, скрестив руки на груди, будто защищаясь от моих слов.

— Ну ладно. Меня просто заинтересовало.

— А что во-вторых?

— А во-вторых, когда он создавал прекрасную девушку, он не использовал тебя в качестве модели. — Ха! В яблочко! И добавил: — Он же твой парень. О чем он думает?

Я ожидал, что она рассердится, или задумается, или набросится на меня. Но она просто рассмеялась, а это было куда хуже.

— Сделать в ГВР мой клон? С чего бы ему этого захотеть? — спросила она. — У него же был оригинал.

Я открыл было рот, но ничего вразумительного не приходило мне в голову. Я почувствовал себя дураком.

— Трикси не настоящая, — объясняла она мне, словно маленькому ребенку.

Она детально разъяснила мне всю унизительность ревности к вымышленному персонажу. Тогда я поднял руки, как бы говоря: «Я все понял, не нужно мне это разжевывать». Вот так попал.

Я ступил на мост одной ногой, проверяя его прочность. Пока все в порядке. Заметив это, Трикси полетела, словно дух, едва касаясь босыми ногами досок моста. Классный трюк. Я шел впереди, за мной — Симона, крепко сжимая мое плечо, помогая удерживать равновесие.

Жизнь после смерти по Зороастру. Вы идете по мосту Чинват, по «мосту истины», по «мосту судебного разбора». Он ведет в рай. Пройди его — и ты попадешь к вечному свету. Праведники переходят этот мост легко, для людей злых он становится очень узким. Так говорит легенда. Сорвешься — попадешь совсем в другой мир.

Мост был достаточно широк, чтобы чувствовать себя уверенно, но от высоты кружилась голова. Я тут же вспомнил про стакан, который либо наполовину пуст, либо наполовину полон. Все зависит от восприятия.

Кажется, Лазарь говорил мне об этом… Все, что нас окружает, — лишь наше восприятие?

Нет, не так. «Хорошие мысли, хорошие слова, хорошие поступки». Он повторял это, словно мантру. Когда не размахивал клюшкой для поло у меня над головой.

Впереди я заметил какое-то неопределенное движение,

— Вон там! — показала Симона: — Видишь?

Это было полупрозрачное существо, похожее на паука, размером с коккер-спаниеля. Странно. Почти по Лавкрафту. Я легко скользил по мосту, то приближаясь к краю, то отходя от него. Снова и снова.

Я почувствовал, что Симона крепче вцепилась в мою руку.

— Что оно там делает?

— Готовится напасть на нас ночью.

Трикси миновала существо, и там, где пальцы ее ног будто прошли сквозь него, я увидел отчетливые нули и единицы. Хм. Решительно освободившись от Симоны, я подошел поближе.

— Осторожно, — предупредила она.

— Нэнни, — спросил я. — Это не кинжал ли предо мной?

— Кинжал?

Она не читала Шекспира. Пришлось объяснять.

— Что это прямо передо мной?

— Мост.

— Да нет.

— Летящая женщина.

— Не то.

Пауза.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Хэллоуин. Можешь объяснить получше?

Мы с Симоной обменялись понимающим взглядом: Нэнни не видит его. Или не распознает.

Угрозы пока не было. Он занимался своими делами. Я понимал, что его создал не Лазарь: существо не вписывалось в окружающую обстановку. У него десять ног, не восемь. Двигается он механически, хотя имеет вполне органический вид. Однако прозрачный. Наверное, он сделан из какого-то живого льда.

Я наклонился, «Кис-кис», — позвал его, словно кошку. Будто это Уиспер.

Он не обратил внимания.

Очень медленно я потянулся к нему, надеясь ухватить его, сжать пальцами грудку.

— Это твой? — спросила Симона.

Мой? Я его создал? Нет, вряд ли. Если же он мой, то зачем я его сделал? Чтобы показать, что я замешан в исчезновении Лазаря? Если я скажу «да», сбросит ли меня с моста его подружка?