Карл Саган - Контакт

Телефонные линии починили, дороги расчистили и тщательно отобранные представители прессы были допущены к установке. Горстку репортеров и фотографов сквозь совпадающую выемку во всех бензелях и воздушный шлюз провели внутрь додекаэдра. Записали короткую беседу: репортеры, заняв места в креслах, поведали миру о первой безуспешной попытке запуска Машины. Элли и ее коллег разрешили снять издали, чтобы всем было ясно, что с ними все в порядке, но интервьюировать их было запрещено. Работы по проекту приостановлены, анализируются перспективы их продолжения. Вновь открылся тоннель от Хонсю до Хоккайдо, но тоннель от Земли до Веги теперь закрыт. Проверять не стали, но Элли полагала, что, когда Пятерка оставит Хоккайдо, бензеля попытаются раскрутить вновь. Впрочем, она верила тому, что ей сказали: второй раз Машина не заработает. Тоннели под космосом не для землян. И пусть люди на здоровье проминают пространственно-временной континуум: что толку – никто не станет цепляться за образовавшийся выступ. Дали поглядеть одним глазком, думала она, и бросили спасаться и выживать. Если только мы способны на это.

В конце концов членам Пятерки разрешили поговорить друг с другом. Элли попрощалась со всеми. Никто не винил ее.

– Конечно, запись производится на магнитных доменах, – напомнил ей ВГ, – а при запуске на бензелях образовалось сильное переменное электрическое поле. Изменяющиеся во времени электрические поля создают магнитное поле в соответствии с уравнением Максвелла. По-моему, тут и погибли все ваши кадры. Вашей вины здесь нет.

Ход допросов весьма озадачил ВГ. Его ни в чем не обвиняли, но высказали предположение относительно его участия в некотором антисоветском заговоре, куда его вовлекли западные ученые.

– Говорю вам, Элли, неясно мне только одно – возможно ли отыскать разум в Политбюро.

– И в Белом доме. Едва ли президент может позволить Китцу так просто свернуть все работы. Она же по уши увязла в проекте.

– Этой планетой правят безумцы. Представьте себе, на что только им не приходилось идти, чтобы достичь нынешнего положения. У них нет никаких перспектив. Несколько лет, ну от силы один-два десятка. Они вовсе не думают о том, что будет после них.

Элли думала о Лебеде А.

– Но они вовсе не убеждены в том, что мы лжем. Просто не могут доказать этого. Поэтому нам придется доказывать свою правоту. В глубине души они не перестают гадать – неужели все это правда? Некоторые из них даже хотели бы поверить. Но это рискованно. Необходимы доказательства. Возможно, мы сумеем кое-что сделать. Например, усовершенствовать теорию гравитации. Или найти астрономическое подтверждение своим словам – в центре Галактики и Лебеде А. Ведь никто не собирается прекращать астрономические наблюдения. Еще мы можем заняться исследованиями додекаэдра, если нам разрешат. Элли, мы заставим их изменить свое мнение.

Трудно убедить безумцев, думала она.

– Я не понимаю, каким путем правительства могут уверить свои народы в том, что все это обман, – проговорила Элли.

– Неужели? В чем только они не убеждали людей. Убедили же нас столько лет тратить все свое состояние только на то, чтобы всех жителей Земли можно было убить в любой момент… когда правительства решат, что наконец настала пора. По-моему, не сложно заставить людей поверить в любую глупость. Нет, Элли, убеждать они умеют. Просто объявят, что Машина-то включилась, а вот мы свихнулись.

– Не думаю, чтобы наша история могла показаться безумной. Но вы, должно быть, правы. Возможно, нам придется сперва обнаружить кое-какие доказательства. ВГ, а с вами все будет в порядке, когда вы… вернетесь домой?

– Что они могут сделать со мной? Выслать в Горький? Переживу, в конце концов в моей жизни был тот день на пляже. Нет, со мной все будет в порядке. Мы с вами, Элли, гарантируем друг другу безопасность. Пока вы живы, я нужен своим. И наоборот. Если история окажется подлинной, у нас будут просто счастливы, что нашелся советский очевидец. Об этом будут кричать из громкоговорителей. И тоже начнут, как и ваши деятели, прикидывать военные и экономические дивиденды. И неважно, что нам прикажут делать. Главное, чтобы все были живы. Тогда мы расскажем нашу историю – конечно, независимо друг от друга – сперва тем, кому доверяем. Пусть они поведают ее другим. Поползут слухи. А их не остановишь. И рано или поздно правительства вынуждены будут признать истинным все, что произошло в додекаэдре. Ну, а до тех пор мы просто страхуем друг друга. Элли, я так рад. Это самое великое приключение в моей жизни.