Иван Тропов - Крысолов

Сволочи.

Ну да что с них взять… Они же почти все из военных лабораторий. А этот-то 1-С уж точно. А какой же еще быть рукотворной твари из военных лабораторий, как не холодной и расчетливой. Других не держим…

Если для этого 1-С дружба и признательность и существуют, то лишь как ярлычки на ниточках чужих душ. За которые можно дергать, добиваясь своих целей.

Все верно. Так и должно быть.

Стас взвесил на руке мобильный, прикидывая, куда бы его швырнуть – так, чтобы уж разлетелся так разлетелся, с грохотом и в крошку…

Трубка включилась. Без звонка, без нажатия на клавишу приема.

Видно, чьи-то умелые пальцы – тонкие и чувствительные пальцы, каким мог бы позавидовать нейрохирург, – покопались в электронных потрохах и что-то там подправили.

– Крысолов, пока вы не разбили аппарат, одну минутку внимания. Это важно.

Ужасно хотелось грохнуть телефон об асфальт, но Стас сдержался.

Еще какой-го подвох?.. Еще не все сюрпризы кончились?..

– Мне ужасно жаль, что вы все так восприняли. Но поскольку моим извинениям вы все равно не поверите, по крайней мере, сейчас, то я скажу лишь одно. Вы проделали огромную работу, чтобы добыть для нас секвенсор. Вы даже не представляете, насколько он нам необходим… Впрочем, не о том речь. Я не уверен, что могу сделать для вас столько же. Но кое-что я постарался сделать.

– Ты уже сделал все, что только мог… – пробормотал Стас.

Не столько для него – глупо ожидать, что слова могут переубедить этого 1-С. Лишь для того, чтобы сбросить напряжение. Пара душевных струнок натянулась так, что вот-вот готова была порваться…

Голос в трубке не обратил на слова внимания. Спокойно и монотонно договорил:

– Постарайтесь быть в отеле “Северный” сегодня около десяти утра. Номер шестьсот пять.

– Что там?

Стас усмехнулся. Интересно, что, по мнению этого 1-С, может значить для Крысолова больше, чем Арни? Неужели деньги? Какая-нибудь очень дорогая побрякушка, завалявшаяся в подземельях Кремля, когда оттуда вывозили все эти гохраны и золотые палаты…

– А вот будьте там, и узнаете.

Связь оборвалась. Без гудков отбоя, без всего. Словно Стас сам оборвал связь.

Но экран светился. “10:00. “Северный”. 605”.

И все пропало, сменившись ярлычком “сохранено в памяти”. Потом растворился и ярлычок, осталась лишь стандартная заставка с циферблатом часов.

Восемь двадцать. Если ехать в этот “Северный”, то надо собираться сейчас. Пока дойдет до спальных районов, пока отыщет какую-нибудь брошенную при эвакуации колымагу, пока заставит ее ехать, пока доберется до северо-западного сектора Пригорода… В упор.

Только стоит ли?

Зачем?

Ничего не хотелось. Хотелось сесть вот тут же, прямо на асфальт. И пропасть. Раствориться. Чтобы не было. Ничего. Ни этого пустого города, ни крыс, ни жгучей, бессильной ярости за обманутого Арни, который считает этих расчетливых тварей своими настоящими друзьями, – и вдвойне, втройне жгучей оттого, что с этим ничего, совсем ничего нельзя поделать!

С Арни ни встретиться, ни поговорить – пока его “друзья” сами не захотят этого и не разрешат. Найти, где они сейчас, – они, контролирующие море цивильных крыс, – невозможно. Не-воз-мож-но.

Но телефон разбивать не надо. Это хоть какая-то ниточка к Арни…

Стас сунул телефон в карман.

Ноги несли вперед, непонятно куда…

Пустынная площадь, арка впереди. Под ней виднелась разбитая “норка”. Теперь ее не скоро отсюда уберут…

Ларьки, ларьки, ларьки… И ни души.

Лишь шум ветра в ушах. И сквозь этот шум…

Стас нахмурился, крутанулся назад – кажется, к шуму ветра примешалось еще что-то позади, не то едва слышные шаги, не то шелест одежды от быстрых движений…

Но не успел. В затылок ударило, с хрустом швырнуло в темноту.

Однако это уже становится мерзкой традицией. Чуть что – сразу по голове.

И руки опять где-то за спиной, прижатые одна к другой…

Нет. На этот раз хуже. Никаких мягких кресел и теплого древесного запаха. На этот раз ничком, и под щекой холодный асфальт.

И еще боль в затылке. И все вокруг как-то колышется, пляшет, словно это палуба корабля или платформа карусели…

И голоса. Кружатся где-то рядом, как мотыльки.

– Соседние ларьки обыскал?

Знакомый, чертовски знакомый женский голос. Бавори.

– Да, – мужской, низкий. Пауза.

– Ничего, – снова мужской голос. Словно извиняясь.

Это тот ее здоровяк-приятель, что ли? Вот куда Топкий так шустро убежал с крыши торгового центра. Предупредить Бавори. И, похоже, еще и радиомаркер прилепил куда-то на плащ. Уж больно быстро они его нашли.