Иван Тропов - Крысолов

Стас поднял голову, принюхался. Пахло весной и крысиным дерьмом. Впереди чернел провал подъезда. Западная сторона дома, где сейчас лежала резкая тень, была еще темнее из-за куда более нового дома справа, с хорошо сохранившимся фасадом. Белизна стен била в глаза, словно фасад только что отделали, – что ему станется, если вскоре после того, как этот дом отстроили, смог в Москве перевелся, и лишь дождь бережно омывал керамическую облицовку?

Провал подъезда совсем черный, ни черта не видно. Стас расстегнул плащ, вытащил “хеки” и снял с предохранителя. На стенах вспыхнули два оранжевых огонька.

Втянул побольше воздуха – там, внутри, весны будет куда меньше, а вот крысиного дерьма куда больше – и вошел в темноту. Поднялся по короткой лестнице, повернул направо, к лестничным пролетам. Глаза привыкали к сумраку, но медленно. А медлить здесь не следовало.

В темноте показалась призрачная, едва светлеющая полоска. Так, это ободранные до железяки перила. За ними проем лестницы, ведущий вверх. А надо за нее. Значит, четыре-пять шагов. Осторожно, медленно, пробуя ногой путь – чтобы не загреметь кубарем вниз.

Когда бетонная плита под ногой кончилась, Стас закрыл глаза – все равно от них никакого толку – и пошел вниз, считая ступеньки.

Когда-то давным-давно, когда страшнее всего были бомбы, в этом доме было сделано бомбоубежище. Полтора года назад общественное бомбоубежище превратилось в личный схрон.

Второй пролет кончился, пошел третий… Десять ступенек, одиннадцать… Все, пришли. Стас открыл глаза, но это не помогло. Здесь было совсем темно. Даже призрачных теней не угадывалось. Значит, придется по памяти.

Стас повернулся, шагнул в сторону, выставив руку с пистолетом. Еще шаг, еще… Дуло “хека” уперлось во что-то мягкое. Первая дверь, с рваной обивкой из кожзаменителя, из-под которой клоками вылез какой-то уплотнитель. За ней будет небольшой тамбур, затем уже основной вход. Стас нащупал ручку и потянул на себя – дверь должна быть открыта.

Дверь легко подалась. Стас чуть приоткрыл ее, принюхался. От стен тянуло сыростью, – снег, через разбитые окна наполнявший дом зимой, начал таять и стекал по лестнице сюда. И все время, когда мороз отступал, десять месяцев в году, здесь было сыро – и еще этот запах. Мерзкий запах гниющих бетонных джунглей… Но крысиного запаха вроде бы не было. Это хорошо.

Стас скользнул в щель, нащупал замок. Замок на двери был. Просто, когда уходишь, внешнюю дверь надо оставлять открытой. Открытую дверь крысы прогрызать не станут, и она останется цела.

А это важно. Обезопасить себя с тыла, пока возишься с основной дверью, не помешает. Твари-то хитрые. Если они не напали сразу, это еще не значит, что их тут нет.

Стас до упора закрыл замок, шагнул вперед. Еще шаг… Дуло “хека” глухо стукнулось обо что-то металлическое и большое, судя по очень медленно затихающему металлическому лязгу, звук все гулял и гулял по большому куску металла, не желая умирать. Дверь массивная, как переборка подводной лодки. И так же затягивается штурвалами.

Стас нащупал навесной ящик по центру двери – чехол над штурвалом, закрывавшим дверь. Отпер навесной замок, со скрипом распахнул жестяную дверцу чехла. Убрал пистолеты и взялся за штурвал. Надо сделать два полных оборота и еще четверть – чертовски трудных оборота. У штурвала очень тяжелый ход. Хоть смазывай, хоть не смазывай. Ржавый уже, менять надо.

Но как – менять? Для этого надо всю дверь распотрошить. Нужны профи с автогеном… то есть обычные трудяги из Пригорода, которым сколько ни заплати, все равно будут чесать языками. Вызвать их – самый верный способ раскрыться. Стальных дел мастера, которых Крысолов таскал в самый центр города. Это такой повод для слухов, что проще сразу вывесить над тем подъездом вывеску, что тут у Крысолова схрон. Можно с ночной подсветкой…

Ладно, уже почти перебороли. Восемь тяг, каждая на четверть оборота – два оборота есть. Осталось еще одно усилие, последнее… Стас напрягся, еще раз провернул штурвал. Есть! Дверь под руками едва дрогнула. Открылась.

Стас потянул на себя дверь – и закашлялся. Носоглотку обожгло едким запахом крысиного дерьма, лежавшего тут давно и в большом количестве, даже глаза защипало.

Не переставая кашлять, Стас выматерился. Долго, со вкусом и от души. Твари четырехзубые! Даже и без света было ясно, что тут.

Но зайти все же не помешает. Может быть, парочка еще ужинает? Хоть немного душу отвести!