Иван Тропов - Крысолов

Над морем голых ветвей высились, чуть в стороне от шоссе, метрах в пятидесяти, два древесных холма – два старых-старых, здоровых дуба. Такие если упадут, то замучаешься освобождать дорогу.

– Сколько нужно взводов, чтобы подпилить их за полчаса?

Роммель среагировал мгновенно – словно уже и сам думал об этих дубах, будто ждал этого вопроса. Пируэт: “Два”.

Два взвода… Почти рота. Хотя к чему тут скупердяйство? Ведь у этих двух взводов будет потом и еще одна, куда более серьезная задача.

– В шестой роте толковый ротный?

Вот теперь Роммель замешкался. Пируэты. “Все”. “Толковые”.

Неужто у крыс Арни тоже есть свое представление о чести мундира?..

– Хорошо, тогда пошли туда шестую роту. Пусть два взвода подпиливают те деревья. А третий взвод пусть прогрызет шины машины.

Пируэт. “Бой?”

– Нет. Прогрызть шины, окружить, потом напугать. Не убивать, но и не давать убежать. Пугать. Они должны испугаться. Очень.

Так, чтобы вызвали подмогу. Всю, какую только сможет собрать Граф. Всех-всех-всех. Сюда.

– Но самим беречься. Под пули не лезть. Ясно? Кивок.

– Пугать, пока не приедет подмога. Минут сорок. Приедет несколько машин. Дать им съехать с шоссе на дорогу. Когда съедут – валить на дорогу те два дерева. Ясно?

Кивок.

– Когда повалят, пусть уходят. Пируэт. “Куда?”

– Пусть возвращаются в город. Роммель на миг застыл. Озадачился.

– Тем же путем, каким пришли. Ясно? Маленькая пауза, но потом все же кивок. И пируэт. “Можно выполнять?”

– Да.

Роммель привстал на задние лапы, с силой упал на все четыре. И умчался.

Стас поглядел ему вслед, потом вышел на дорогу.

Три фуры в сторону Пригорода пришлось пропустить. Судя по посадке, все три были груженные доверху.

Можно, конечно, и разгрузить… Но на это требуется время.

Да и странно это будет выглядеть для проезжающих мимо, если кто-то начнет прямо на обочину выкидывать коробки с товаром. В грязь, под дождь, куда ни попадя, явно не заботясь о сохранности товара… Странно и подозрительно.

Кто-нибудь обязательно вызовет дорожный патруль. А там и до КГБ дело дойдет.

Нет.

Только не сейчас.

Сейчас есть дело, которое уже стало личным. Вдвойне. Втройне.

Кулаки сжимались и разжимались, словно сами по себе.

На дороге, на этот раз с запада, опять взревело, показались далекие фары…

Стас прищурился, вглядываясь. Попробуй пойми с такого расстояния, пустая фура или не пустая…

Пустая!

Стас выбежал на дорогу и замахал руками.

Фура гавкнула. Потом загудела протяжно, басовито, не сбрасывая ходу – похоже, водителю, отмотавшему полтыщи километров, не светило останавливаться на пустом шоссе за два шага до дома, но Стас не отошел. Так и стоял посреди дороги.

Фура перестала гудеть. Резко осела на передние колеса, сбросила ход. Проехала еще три десятка метров, визжа покрышками и замедляя ход… Стас стоял, пока фура окончательно не сбросила скорость, и только тогда рванул в сторону, выныривая из-под самых колес. Вода из-под тяжелых шин окатила ноги и живот, обдав холодом.

Фура прошла еще метров двадцать, визжа покрышками. Встала. Тут же распахнулась дверца, из кабины вылетел водитель и побежал назад.

– Твою мать! Куда под колеса лезешь, ур-род?! Слепой?! Да я тебе сам сейчас глаза на задницу натяну! Я же…

Стас поднял руки, заранее и оптом сдаваясь, извиняясь, соглашаясь и принимая все укоры и “комплименты”.

– Извини, отец, извини. Машина заглохла, а никто не останавливается…

– Ур-род! – рявкнул мужик. Но все же чуть сбавил обороты: – Ну еще бы они остановились! Ради всяких ур-родов в моторе колупаться! В чужом! Под дождем! В масле!.. Чего доброго еще и твою машину отберут!

Молодец, отец. Давай-ка переведем тему, уведем ее подальше от задевшего за живое. Утихомиримся, успокоимся…

– Так у тебя же, отец, застраховано поди… – осторожно сказал Стас, разглядывая водителя.

Невысокий, метр шестьдесят с кепкой. Худощавый. Это хорошо.

– Да застраховано, застраховано! При чем тут машина-то? Ее угонят, а вот тебя в землю положат и веточками прикроют… Что за дурной народ… А, ладно! – Он махнул рукой. – Ну что у тебя, чумной? Кто ж вас таких на свет-то рожает, ур-родов чумазых, прости господи… Ну пошли, показывай, что у тебя с…

Водитель осекся.

Обвыкся в темноте, и в начинающемся рассвете разглядел, с кем разговаривает. Разглядел перемазанную грязью одежду, синяк на скуле, исцарапанное лицо…

– Твою мать!