Александр Климай - Ихтиандр

— Бальтозар, он, вероятно, вооружен…

— Что, боишься? Я приготовил два кинжала и свой старый карабин, — и он кивнул на дно лодки.

Слово «карабин» подействовало на Кристо успокаивающе, и он налег на весло. Доктор заметил преследователей, и его лодка поплыла быстрее.

— Остановитесь! — крикнул Бальтозар.

В ответ прозвучал выстрел, а затем другой. Одна пуля тяжело ранила индейца. Он охнул и повалился навзничь. Кристо сразу понял бесплодность задуманного и, прекратив грести, схватил карабин. В отличие от своего брата он стрелял плохо и промахнулся, выпустив два патрона. Тем временем Сандро оказался уже у подлодки, и еще через мгновение она ушла под воду.

— Ну как ты? Живой? — спросил он, приподняв голову брата.

— Живой… — прохрипел Бальтозар. — Жаль только, упустили мы его.

Кристо разорвал рубашку и перевязал рану на груди.

— Скажи ему спасибо, что не пристрелил нас… Тут и улитке-жемчужнице было ясно, что нам его не взять…

Лодка причалила к берегу. Привязав ее, Кристо надел карабин и взвалил брата на спину. Дорога до виллы показалась длинной — добирались они целый час. Доктор Вейслин был на месте — он дежурил. Осмотрев Бальтозара, он попросил Ольсена отправить машину за вторым хирургом:

— Одному трудно будет справиться — проникающее ранение грудной клетки.

Выйдя вместе с Ольсеном из приемного отделения, Кристо угрюмо проговорил:

— Не нужно за доктором посылать…

— Что это значит?! — удивился управляющий.

— Эту пулю Бальтозар получил как раз от Сандро…

Ольсен остановился и изумленно посмотрел на него.

— Я не стал при докторе рассказывать… Кто их знает, может, они связаны… В общем, так… — и Кристо рассказал все, что знал и увидел.

Внимательно выслушав индейца, Ольсен вспомнил письмо профессора Джонсона де Аргенти.

— Ну вот, и за Сальватором началась охота… — подумал он и вслух добавил:

— Ты Вейслину ничего не говори до утра… Насчет второго доктора я сам объясню, скажу, что его не нашли. А об остальном надо подумать.

Узнав об отсутствии Сандро, Джеймс выругался и полночи в одиночестве оперировал раненого…

А утром он вошел в кабинет управляющего и протянул ему конверт.

— Что это?

— Читайте.

Ольсен покрутил в руках письмо, на котором почерком Сандро было написано:

«Доктору Джеймсу Вейслину лично в руки. Я прошу простить меня, Джеймс, но обстоятельства заставляют меня внезапно и без предупреждения покинуть вас всех. Желаю удачи. Сандро».

Ольсен удивленно посмотрел на Вейслина:

— Как вы думаете, Джеймс, что бы это значило?

— Мне трудно судить о намерениях коллеги… Одно очевидно — он больше сюда не вернется.

— Почему вы так думаете? И почему он написал именно вам?

— После такой записки я бы не вернулся… А почему она адресована мне? — Сандро в наших условиях мог написать ее только двум людям — мне и господину де Аргенти. Поскольку профессора нет, значит… И еще… Дело в том, что в отличие от наших с вами личных отношений, взаимоотношения с ним у меня были самыми теплыми… Может быть, поэтому он и обратился ко мне.

Аргументы, приведенные Вейслином, показались управляющему очень убедительными, и он решил рассказать все то, чего не знал доктор… Реакция, с которой Джеймс слушал весь этот рассказ, вселила в Ольсена полную уверенность в непричастности Вейслина к совершенному.

— Профессору грозит опасность разделить судьбу Джонсона…

— Вы считаете, что подлодка пошла к острову? — в задумчивости спросил Джеймс.

— Я просто уверен, иначе зачем бы Сандро, или как его там, было бежать?

— Пожалуй, в этом есть что-то… Теперь я начинаю понимать, почему Сандро интересовался вопросами, которые, казалось бы, его не должны были касаться.

— То есть?

— Он как-то расспрашивал про сына профессора — почему он с семьей не приезжает в Аргентину и говорил ли мне профессор об исчезнувшем ученом Джонсоне… По поводу сына — я сам не знаю и в общем-то не задумывался над личными проблемами профессора. А о Джонсоне профессор со мной не разговаривал, и я отправил его к самому господину де Аргенти с этим вопросом. Все это было недавно.

— Значит, он не все понял… — задумчиво произнес Ольсен.

— Что будем делать? — спросил Джеймс.

— Вам, доктор, придется продолжать лечение. А я после обеда уезжаю в Панаму, а затем плыву к острову.

— Вы не успеете… Давайте посмотрим карту…

Даже самые грубые подсчеты показывали, что Ольсен опаздывал в лучшем случае на неделю…