Николай Трублаини - Лахтак

- Ура! - захрипел механик (последние дни ему пришлось столько кричать, что он даже охрип).

- В чем дело? Разве ты уже знаешь? - спросил сбитый с толку Запара.

- Конечно, знаю.

- Кто тебе сказал?

- Да он же!

- Отто Рудольфович? - показал гидролог на Кара, потому что он был уверен, что разговор идет об определении координат местонахождения парохода.

- Да нет: наш чертенок, юный комитетчик, Степка...

- А откуда он знает?

- То есть как - откуда? - На этот раз очередь удивляться пришла механику.

- Кто ему сказал? - допытывался Запара.

- Никто не сказал. Он сам додумался. Вычислил.

- Ты о чем?

- О том, что корма уже полезла вверх. Воду уже выкачали. А у нас в носовой части есть пустая цистерна на сто пятьдесят тонн. Степа додумался накачать ее водой. Это займет три-четыре часа. Сразу же пароход наклонится на нос. Завтра утром сможем ремонтировать руль. Поняли?

- А я думал, про координаты.

- При чем тут координаты? Степка про координаты ничего не говорил. Может, он вам что-нибудь говорил? Вот, хитрец, догадливый!

Слушая этот диалог, Кар смеялся, опершись руками о стол. Запара объяснил Торбе, в чем дело, и механик обрадовался еще больше.

Г л а в а IX

Готовясь к ремонту руля, Вершомет искал тонкий стальной трос. Лейте посоветовал ему заглянуть в боцманскую кладовую. Кладовая помещалась на носу парохода, под матросским кубриком. Новый боцман, не теряя времени, прямиком пошел на бак. Протопавши под окнами кают-компании, он спустился в кубрик. Там за полуосвещенным столом сидели кок Аксенюк, кочегар Шор и машинист Попов.

- Чего вас, духов, сюда, к рогатым, принесло? - удивился Вершомет.

"Духи" и "рогатые" - это старые насмешливые прозвища, которыми еще и теперь изредка перебрасываются палубная и машинная команды. "Духами" называли кочегаров, а "рогатыми" - матросов. Вспомнив эти прозвища, Вершомет шутя употребил их. Его и в самом деле несколько удивило, почему кочегары и машинист очутились в матросском помещении.

- А, новый начальник, наше вам почтение! Очень рады! - с хорошо скрытой иронией приветствовал Вершомета кок, намекая на назначение охотника боцманом.

- Ну-ну, - добродушно ответил на это охотник. - Может быть, хотите ко мне в палубную команду?

- Нет, покорнейше благодарю. Нам и в кочегарке хорошо. Там хоть для себя борщ можно сварить.

- Эх, камбузная* кошка! Кому что, а у него борщ в голове.

_______________

* К а м б у з - кухня на корабле.

- А у тебя, дядя Юрий, вс? шутки. Лучше скажи, что это за порядки вводит новый капитан! Где это видано, чтобы кока переводили в кочегары? А команда что, сухари будет грызть? Где это видано, чтобы мальчишку юнгу выдвигали в судовой комитет? Что он соображает? Да скажи еще: нужно ли было делать помощником капитана этого придурковатого Лейте? Не лучше ли было назначить на эту должность тебя, уважаемого нами опытного полярного охотника? Ну, опять же и я, не один год плаваю, тоже мог бы дать совет... а меня не спросили.

Кок выкладывал свои обиды. Его глаза блестели, он брызгал слюной от злости.

Кочегар и машинист дружно поддакивали коку.

- Разве из меня вышел бы плохой механик? - обиженно спросил Попов.

Выслушав жалобы, Вершомет протяжно свистнул и ответил:

- Очевидно, штурман решил, что лучше несколько дней грызть сухари, чтобы через несколько дней нас не сгрызли полярные крабы.

- Ты тоже его руку держишь? - прошипел разъяренный Шор.

- Нет у меня времени с вами пререкаться!

Новый боцман открыл люк в кладовую, где лежал всякий шкиперский припас, в том числе и нужные ему стальные тросы. Включив переносную электрическую лампу-летучку, он медленно спустился по сходням в кладовую.

В узком промежутке между сходившимися здесь бортами лежала куча разнообразного шкиперского добра: бухты добротного манильского каната, стальные тросы, бочки с известью, цементом, каустической содой, банки с краской, ящики со столярным инструментом и тысяча разных вещей, которые часто бывают нужны на пароходе и найти которые можно только в боцманской кладовой.

Вершомет выбрал трос необходимой толщины и длины, смотал его и уже выпрямился, чтобы лезть наверх, когда внезапно над его головой что-то хлопнуло, и все вокруг погрузилось в темноту. Вершомет покачнулся от неожиданности и оперся плечом о железный столб.

- А, чтоб тебе зубы выбило! - выругался охотник. - Что за хулиганство!

Он понял, что люк закрыли, а электрическую лампу выключили. Это мог сделать только один из тех, кто сидел в матросском кубрике. Держа одной рукой стальной трос и погасшую лампу, охотник другой рукой нащупывал дорогу между бочками, ящиками, канатами и железом. Ступив на маленькую лестничку, он начал подниматься вверх, пока не стукнулся головой о дверцы люка. Он попробовал поднять их руками, но это ему не удалось. Что-то их крепко держало.